Эон. Часть 1 (СИ)

Несколько атирийцев уже стали их жертвами, первые потери – Джайна вздрогнула, но вдруг увидела, как Руди с яростным ревом, крепко держа свой миниган, пустила волну заряда по одному из дроидов, от чего робота разорвало на куски в области туловища.

Николас и Глейн уложили сразу троих, но для Джайны всех затмевал F2. Может быть, дело в том, как именно он двигался, но он всегда казался андроиду просто громадиной, местами, пожалуй, неповоротливой и, возможно, даже неуклюжей, но здесь она увидела, насколько же он был подвижен. Он брал мощью, и мощь была его оружием. Не легкая вертлявость, не танец, не обманные приемы, которые так любили использовать люди.

F2 шел напролом. F2 рубил тяжело. И это восхищало Джайну. И пугало одновременно, потому что она впервые в жизни воочию увидела применение настоящей грубой силы. И не могла не признать ее действенного результата. Разница между ним и Скоттом была колоссальна. Прямо-таки невероятная. Но оба они успели по-своему ее покорить.

Именно его тяжелые снаряды нанесли дроидам основной урон. Пусть они и были более ловкими, но именно это было их сильной и слабой стороной – минимальный уровень защиты, а потому F2 не составило тяжелого труда разобраться с ними.

Павитранцы же, поняв, что атирийцы и не думают сворачивать назад, наконец-то и сами взялись за оружие и вышли навстречу своим врагам. Атирийцы за многие месяцы впервые смогли посмотреть в лица тех, кто напал на их планету.

Павитранцы выглядели так, будто они здесь хозяева. С не менее кровожадными, чем у людей, лицами, но с более жесткими взглядами, со злорадными усмешками и презрительными ухмылками, словно они уже заранее решили, что кучка местных повстанцев не сможет ничего против них – прекраснейших и отличных бойцов. Там, где в их глазах читалась насмешка, у атирийцев горела ненависть. У них у всех руки с большим наслаждением держали оружие. Глаза были налиты кровью. Яростные рыки то и дело вырывались из глоток. Джайна была шокирована, когда поняла, что разницы между атирийцами и павитранцами… Не было никакой. Здесь стая и там стая. Две стаи схлестнулись друг с другом, и они не отличались ничем.

Вопрос заключался только в том, к какой стае ты принадлежишь. И Джайну впервые захлестнуло это чувство – быть частью чего-то, быть своей в большом социуме, принадлежать к чему-то почти масштабному и невероятно сплоченному. И пусть в то же время в ней остро резануло ощущение того, что она не с ними, она другая, Джайна все-таки испытывала настоящую радость: от того, что она идет не против этих двух стай, а является частью одной из них. Причем той, что сражалась за справедливость, сражалась за свою территорию, которую никто не смел у нее отбирать. И именно их мотивация была Джайне ближе всего.

Это был нешуточный бой. Жертвы были с обеих сторон. Оторванные конечности, разорванные тела, дым, перестрелка, нескончаемые залпы снарядов, лазерные удары, – все это смешалось в одну единственную какофонию звуков, кровавого месива, ярости и техники.

Павитранцы атаковали из башни, атирийцы отвечали им оглушительными волнами из установок, наспех воткнутых в землю.

Павитранцы, может, и были гораздо лучше оснащены, чем атирийцы, но у них не было того запала, что двигал, что заставлял вставать с колен и мчаться прямиком на вражескую сторону местных жителей. Кровь, которой наливались их глаза, и оружие, зажатое в их руках, – все это стало ужаснейшим соединением силы, отчаяния, слепой надежды и обреченности, ненависти и раздражения.

Неразрывного клубка всех тех эмоций, который окутывал их все это время.

Они брали напором. Брали силой. Брали своим главным козырем – отличным боевым роботом, который не уставал, который отлично просчитывал все траектории и не гнушался тяжелых снарядов.

И постепенно, шаг за шагом, очень медленно, с перевесом то в одну, то в другую сторону, атирийцы все-таки начали теснить павитранцев к башне. Загонять в ловушку. Потому что разбросанные по территории, они могли сделать хоть что-нибудь. И, несмотря на то, что вышка была их убежищем, несмотря на то, что они уже успели оборудовать ее под свой вкус… Они уже не могли оттуда выбраться.

Тяжелые ботинки атирийцев застучали уже не по камням, но по лестницам и этажам.

И здесь, внутри здания, бой велся куда более ожесточенно, здесь в ход пошли уже кулаки и грубые приемы – люди сцепливались один на один, то и дело слышались вопли, это один противник перебрасывал другого через металлические перила, и тот падал вниз. Не одна голова размозжилась снизу.

Атирийцы теряли многих. Товарищи погибали и получали ранения, но горевать было просто некогда. С трудом переводили дух и замирали на секунду: погибли не они, руку оторвало не им, и мчались дальше, поднимаясь все выше и выше. F2 продвигался чуть медленнее, раззадорившись на нижних этажах, но именно там и слышалось больше всего воплей.

Все выше и выше, в самое небо, разве что не к свободе, но атирийцы прогрызали себе путь с оскалом собак, терзавших белые кости.