Эовин. Выбор воительницы

– Пусти меня к нему сейчас же! – Эовин с силой рванулась к нему, но Дарина оттащила ее за воротник.

– Ну нет, – холодно заявил Ирион. – Сначала выполни мою просьбу, тогда и подойдешь. Если я буду доволен твоим выступлением, с ним ничего не случится.

– Не делай этого! – снова взревел Харад. – Моя жизнь того не стоит!

Не успел он договорить, как подвергся нападению одного из охранников.

– Не надо, пожалуйста! – всхлипнула Эовин.

– Я свое условие озвучил. Сделаешь то, о чем я тебя прошу, – спасешь его. Откажешься – он умрет первым.

Эовин закрыла рот ладонью, дрожа от боли и ярости. Выбирать между Харадом и целой расой людей? Она не могла позволить ему умереть, но также не имела права ставить одного человека превыше всех остальных.

Простит ли Харад когда-нибудь, если сейчас Эовин выберет его? Если все страдания, которые из-за этого возникли, снова вернутся к нему? А она сама сможет жить с таким бременем?

Эовин попыталась перехватить его взгляд. Очень хотелось посмотреть ему в глаза. Хотелось снова почувствовать их особую связь, дать ему понять, как сожалеет, и убедиться, что Харад понимает ее. Понимает как никто другой.

Только вот он не поднимал головы, глядя исключительно в пол, а спутанные волосы закрывали лицо.

А он… он вообще смотрел на нее с момента появления в зале?

– Харад! – позвала Эовин, вкладывая в голос все чувства к нему. Глубокую дружбу, привязанность и, конечно, зарождающуюся любовь, которая, увы, не смогла и не успела раскрыться по-настоящему.

– Да… – Ответ прозвучал отрывисто и хрипло, но сам Харад по-прежнему не поднимал глаз.

Неужели ульфаратцы были настолько жестокими и подлыми?

– Твое решение! – потребовал Ирион, и один из стражей нанес еще один удар, в результате которого Харад плашмя упал на пол.

Эовин вдохнула, раздув ноздри. Она отчетливо различала аромат окружавших ее ульфаратцев, а также двух стражей, которые держали Харада. И такой до боли знакомый аромат ее друга, ее возлюбленного… Но сейчас девушке вдруг показалось, что к нему примешивается еще и смрад разложения. Пахло смертью. Потому что исходил этот запах вовсе не от живого, теплого тела Харада.

Внутри все сжалось. Она испытала шок и дикое отвращение. Жестокость ее деда поистине не знала границ.

На глаза навернулись слезы, и Эовин сжала губы. Боль казалась вполне реальной, как будто она видела, как Харад умирает во второй раз. Хотя он уже давно был мертв. И никакая магия, никакой целитель никогда не вернут его.

– Итак? – По всей видимости, Ирион неправильно истолковал ее слезы, иначе откуда в его тоне звучала уверенность в победе.

Эовин медленно повернулась к своему деду.

– Я не позволю шантажировать себя. – Она откашлялась, чтобы придать дрожащему голосу твердость. – Можешь убить его, если хочешь.

– И ты совсем не возражаешь? – уточнил он.

– С чего бы? Это ведь всего лишь один из твоих прихвостней.

Ирион не позволил себе ничего возразить.

– Ты готова поставить на это его жизнь?

Эовин скрестила руки на груди.

– А ты? Вот умрет, и посмотрим, кто оказался прав.

Дарина рядом с ней фыркнула.

– Я же тебе говорила, что это не сработает, – с облегчением произнесла она, как будто не хотела, чтобы Эовин соглашалась сотрудничать с ними, поддавшись такой отвратительной уловке.

– Так ты обо всем знала? – раздраженно воскликнул Фируниан.

Ирион сердито посмотрел на Дарину, явно недовольный тем, что она так бесцеремонно раскрыла его блеф. Вероятно, потом, когда все закончится, ее будут ждать неприятности.

Но Дарина лишь вздернула подбородок.

– Да ладно, она и так раскусила обман, к чему и дальше терять время? – Она повернулась к Фируниану. – А ты осознай наконец, что мир не остановится лишь потому, что ты позволил застигнуть себя врасплох и тебя в итоге отделали так, что мать родная не узнала бы.

У него даже челюсть отвисла.

– Хватит! – рявкнул Ирион. – Пошли вон отсюда, – приказал он трем ульфаратцам, которые разыграли представление.

Тот, кто притворялся Харадом, ловко поднялся на ноги, не меняя при этом обличья. У него даже хватило наглости насмешливо подмигнуть Эовин.

Она сжала кулаки. Вот бы увидеть его истинное лицо, чтобы потом включить в свой постоянно пополняющийся список. Судя по всему, истребление ульфаратцев могло вскоре стать делом всей ее жизни.

Более достойную цель было сложно придумать.

Боль и потрясение еще не отпустили Эовин. Возможно, для деда это был обычный спектакль, где все не по-настоящему, но она-то испытывала вполне реальные эмоции.

Ирион подождал, пока из зала выйдут актеры, и повернулся к Дарине и Лораку.

– Охраняйте дверь снаружи.

Что бы он ни задумал, ему явно не требовались свидетели.

Эовин расслабилась, заметив, что напарники удивленно переглянулись. Похоже, они сами не до конца понимали, что будет дальше. Даже Фируниан выглядел смущенным.

– Не лучше ли отложить бой? – неловко поинтересовался он. – Она так и двух минут не продержится.

Наверное, Эовин должно было польстить, что он решил отложить месть, несмотря на обуревающую душу злость.