Эпическое крушение Джини Ло

— Откуда прибыли? — спросила миссис Нанда.

Квентин удивленно посмотрел на нее.

— Китай?

— Да, но откуда? — сказала миссис Нанда, пытаясь уточнить, ведь ее интересовали региональные различия. Она изучала все про фуцзяньский, тайшаньский и пекинский диалекты.

— Он пожал плечами.

— Из камней, — сказал он.

— Ты хотел сказать, из гор, милый? — сказала Рейчел Ли, хлопая ресницами с первой парты.

— Нет! Я не оговорился.

Класс рассмеялся над его английским, но технически он ошибок не допускал.

— Расскажите немного о себе, — сказала миссис Нанда.

Квентин выпятил грудь. На многих парнях в школе белая рубашка и черные брюки нашей формы выглядели как форма водителя лимузина. Но на нем они подчеркивали, что у него хорошие мышцы.

— Я величайший из своего вида, — сказал он. — В этом мире мне нет равных. Я известен в тысячах далеких земель, и все, кого я встречал, признавали меня королем!

Повисла тишина, а потом все рассмеялись.

— Ну… кхм… в этой школе все хорошо учатся, — сказала миссис Нанда как можно вежливее. — Уверен, что ты справишься?

Квентин разглядывал холодно класс. Для него двадцать два смеющихся ученика были простолюдинами, не понимающими важного послания.

— Хватит тратить время, — рявкнул он. — Я пришел забрать то, что принадлежит мне.

Его не успели остановить, он запрыгнул на стол Рейчел и перешагнул через нее на следующую парту, словно ее там и не было.

— Эй! Квентин! — сказала мисси Нанда, размахивая руками. — Слезай сейчас же!

Новый ученик не слушал ее, он шел по ряду парт. К моей.

Все на его пути пригибались, чтобы их не ударили. Они были слишком потрясены, чтобы мешать ему.

Он остановился на моей парте и склонился, глядя мне в глаза. Его взгляд пригвоздил меня к стулу.

Я не могла отвернуться. Он был так близко, что наши носы почти соприкасались. От него пахло вином и персиками.

— Ты! — сказал он.

— Что? — пискнула я.

Квентин улыбнулся мне хищно. Он склонил голову, словно хотел зашептать, но заговорил громко, чтобы слышали все.

— Ты принадлежишь мне.

3

— Он будет тебя преследовать, Джини, — сказала Дженни Ролстон, пока мы переодевались в раздевалке. — И он узнает, как это делается у нас в Америке, и найдет адвоката.

Я захлопнула шкафчик. Он тут же открылся обратно, сказывался год моего грубого обращения с дверцей. Пришлось толкнуть дверцу плечом, чтобы запереть ее.

— Эй, он лез мне в лицо, — сказала я, голова была под свитером.

— Ага, он был грубым. И чокнутым. Но ты перегнула. Он теперь слепой, наверное.

— Большой Джо с самозащиты одобрил бы мои рефлексы. И использование больших пальцев.

Дженни вздохнула.

— Если они отстранят тебя за выкалывание глаз переведенному ученику, мне придется заменить тебя запасной на региональных. Тогда я тебя убью.

Я поверила капитану. После двойной дозы неприятностей сегодня я просто хотела сосредоточиться на тренировке. У меня были тревоги важнее, чем странный новый ученик, прицепившийся ко мне. Я завязала кроссовки, стянула волосы сзади и присоединилась к девочкам на площадке.

Смертельная угроза Дженни была отчасти и комплиментом. Я была важным звеном в победах «Дам-акул» за последние полтора года. Но дело было не в том, что я была хорошей спортсменкой. Я не питала иллюзий насчет того, почему меня взяли в команду по волейболу с первого года.

Все потому, что я высокая.

До ужаса высокая. Невероятно высокая. Кошмарно высокая.

Высокая как модель. Так говорила Юни. Ей было можно врать мне.

Дженни сразу меня заметила. Ей не пришлось выкручивать мне руку, чтобы уговорить, ведь мы пришли к обоюдному согласию. Я помогала команде пробиться все дальше, хоть и не имела опыта, и я могла привлечь внимание тренера из колледжа хоть на пару минут. Пока он или она не поймут, что я прыгаю как тюлень.

Меня не очень радовало, что меня прозвали «Великой китайской стеной». Но здесь было слишком много азиатских учеников, чтобы мы считались меньшинством. Уверена, такую кличку придумал кто-то из них.

Мои ноги заскрипели по доскам, я заняла позицию центрального блокирующего. Время летело, я потела, пыхтела и не замечала, как летели минуты в спортзале, который заполняли вопли. Наблюдали за нами только тренер и рисунки спортсменов на стенах.

Я пришла в команду, чтобы выглядеть подтянутой. У меня не было дара Юни к музыке, а дополнительные занятия требовались. Но со временем я полюбила игру. Когда люди спрашивали, почему, я говорила им, что я поддалась духу товарищества.

А на самом деле мне нравилось разрушать людей. Собственноручно.

Мне нравилось рушить четко отстроенные схемы нападения другой команды своим существованием. До этого на неделе мне не везло, но такое бывало редко.

Сегодня я была в ударе, отбивала подачи, что намеренно летели в меня. Пока не увидела его, стоящего среди мест для зрителей.

— Что такое? — сказала я. — Пусть уйдет отсюда!

— Не выйдет, — сказала Дженни. — Тренировка закончена, это дополнительное время. Мы уже не имеем прав на спортзал. Доигрываем.

Я недовольно заворчала и вернулась на место. Я ощущала, как его взгляд прожигает мой затылок.

— У кого-то появился поклонник, — сказала Максин Вонг.

— Молчи.