Эпидемия. Начало конца

— Ничего, скоро вспомнишь. К сожалению, они не учат вашего брата понимать, что вам говорят в ответ.

Доктор Кантор перевязал исколотое плечо.

— О'кей, Бруклин, а теперь запомни: месяц не забывай перебинтовывать это плечо. Забудешь — на теле вскочат гнойники, которые будут чесаться так, что на стену полезешь. А еще не исключена повторная вакцинация. Так что не создавай себе лишних неприятностей. Ты все упаковал?

— Да, сэр.

— Не забудь взять с собой запасные носки и футболки, батарейки для фонарика и наборы для чистки и смазки оружия. Купи несколько фломастеров «Шарпи». Все, что не будет подписано твоим именем, вскоре найдет другого хозяина. И катушку паракорда.[7] Он легкий и прочный. Лучшей бельевой веревки не сыскать. И не забудь клейкую ленту. Ею можно починить почти все. Кстати, надо будет примотать концы лямок на твоем рюкзаке. Солдат, производящих много шума, обычно подстреливают. Как тебе в бронежилете?

— Тяжеловато.

— Сорок пять фунтов вместе с керамическими бронепластинами. Плюс штурмовой бронешлем. Плюс расширенная система обмундирования в холодный период, а это — семь слоев ткани, вещмешков и жилетных карманов, в которых есть все, что понадобится идущему на войну бойскауту. Вещей, конечно, многовато, но там ты будешь чертовски рад, что они у тебя под рукой…

Ли Нельсон вошла в двадцать седьмую палату и направилась прямо к мастеру-сержанту Трету.

— Что стряслось, Рокки? Что его напугало?

Безногий инвалид привстал на кровати.

— Не знаю. Вначале у него были обычные кошмары, но час назад он начал чудить.

— Угрожал себя убить? — поинтересовалась врач.

— Нет… Ни разу с того дня. Причина в другом. Вы не забыли, какой сегодня день?

— Одиннадцатое сентября…

Рокки кивнул головой.

— Множество людей пошли в армию после терактов одиннадцатого сентября. Думаю, этот парень из их числа.

— Спасибо.

Доктор Нельсон вошла в ванную комнату…

В стене виднелись вмятины размером с человеческий кулак. Один из трех рукомойников был сорван, а зеркало разбито на осколки. Два санитара прижимали сопротивляющегося Патрика Шеперда к полу, а медсестра никак не могла сделать ему успокоительный укол.

— Коли его!

— Держите его!

— Подождите!

Ли Нельсон встала так, чтобы Патрик увидел ее лицо.

— Шеп!.. Шеп! Открой глаза и посмотри на меня.

Мужчина открыл глаза и прекратил сопротивляться.

— Ли?!

Медсестра ввела иглу шприца в левую ягодицу больного, впрыскивая ее содержимое в кровь. Тело однорукого ветерана сразу же обмякло.

— Сестра Меннелла! Я же вам приказала подождать!

— Чего ждать? Этот человек — живая иллюстрация посттравматического шока. Ему не место в центре для ветеранов. Его надо изолировать от окружающих.

— Она права, док, — подал голос один из санитаров, ощупывая пальцами рассеченную левую бровь. — Этот парень — настоящий буйвол. Теперь я без тазера[8] к нему не подойду и на пушечный выстрел.

— Он — ветеран. Постарайтесь этого не забывать, — сказала Ли Нельсон, глядя сверху вниз на неподвижного пациента.

Костяшки единственной руки Патрика были разбиты до крови о стены.

— Уложите больного на кровать и привяжите. До конца дня держите его на седативных препаратах. И запомните, сестра Меннелла! Если вы еще хоть раз проигнорируете мои распоряжения, неделю будете выносить за больными подкладные судна.

Медсестра надела колпачок на иглу шприца и подождала, пока доктор Нельсон отойдет.

— Большое дело! — фыркнула она. — Мне платят жалких сорок пять долларов в час не за то, чтобы я мыла подкладные судна.

Пострадавший санитар помог своему товарищу поднять бесчувственного больного с пола.

— Ты все делала правильно, Вероника. Просто у доктора сегодня плохое настроение.

— Не в том дело, — сказала медсестра, нащупывая пульс Патрика на правой руке. — Просто он ей нравится.

Колумбийский университет