Читаем Эпиграмма полностью

Эпиграмма

Константину СтаниславскомуВ нем каждый атомДышит МХАТом.

Илье Эренбургу[5]У Эренбурга скромный вид.Ему не свойственна шумиха.Фундаментален как слонихаИ как крольчиха плодовит.Анна Ахматова<empty-line></empty-line>ЭпиграммаМогла ли Биче словно Дант творить,Или Лаура жар любви восславить?Я научила женщин говорить.Но, Боже, как их замолчать заставить!

Вадим Бабичков<empty-line></empty-line>Александру ИвановуОн от рожденья ладно скроен:Проходят годы без следа —Поэт все так же худ и строенИ даже тонок… иногда.

Юрию ЛевитанскомуЯ пишу в серьезном роде:На Парнасе что за смех?!Ну а книжечка пародий —Это так… внебрачный грех.

Булату ОкуджавеЖаль, что романы песню гонят.Но что поделаешь: года!Они к суровой прозе клонятИ менестрелей иногда…

Корнею ЧуковскомуВ своих исканиях упорен.Идет — чем больше, тем верней.Литературы детский корень,А может быть, еще Корней.

Степану ЩипачевуЯ знаю, если б строчки этиРомео прочитал Джульетте, —Она б зарделась кумачовоИ полюбила Щипачева!

Агния Барто<empty-line></empty-line>Александру ФадеевуШесть злодеев.Седьмой — Фадеев.

Сергею МихалковуЭто кто, угадай-ка?Заика-зазнайка.

Владлен Бахнов<empty-line></empty-line>УдивительноеЕще живой, в глухую тьмуВсе удаляюсь, удаляюсь.Не удивляюсь и тому,Что ничему не удивляюсь.

ГероямУходят герои, уходят герои.Не вытерпев бед, поражений, обид.Инфарктом один, а другой — геморроем,А третий — соратником верным убит.

Степану ЩипачевуВ вечернем небе очень много звезд —Как хорошо, что столько есть созвездий!А лошади — они едят овес.Как хорошо, что им овес полезен!Вот так и ты придешь ко мне одна,Вот так и я скажу тебе: «Присядь-ка!»Как хорошо, что в огороде — бузина,А в Киеве далеком — дядька!

СТУКАЧЕНТО(жестокий романс)Читая Боккаччо, новеллу прочти ту,Где бедный Стукаччо влюблен в Стукачиту.Любви не ищи там, где не доверяют:Увы, Стукачита Стукаччо играет.Но в сердце пустом есть свои интересы,И шепчут о том стукачам стукачессы.Стукаччо, ты влип, и вино непочато.А жаль, ведь могли б у вас быть стукачата.Жестокий романс достигает крещендо.А вокруг — Ренессанс, времена стукаченто.

ДоказательствоПроблемы отцов и детей нет в стране,Где мы проживаем, и точка.Чему доказательством служит вполнеТоварища Сталина дочка.

1940-е

Правда торжествует. Но, однако.Медленно идет переоценка:— Где, скажите, дача Пастернака? —Вот она — на улице Павленко[6].Демьян Бедный<empty-line></empty-line>А. ЛуначарскомуЦеня в искусстве рубликиНарком наш видит цель:Дарит лохмотья публике,А бархат — Розенель[7].

Луначарский — Демьяну БедномуДемьян, ты мнишь себя ужеПочти советским Беранже.Ты правда «Б», ты правда «Ж»,Но все же ты — не Беранже.

Александр Безыменский<empty-line></empty-line>С. Бородину,моему редакторуЗвучит фамилия такого родаКак эпитафия писателям иным:Не бывши на войне двенадцатого года.Они погибли…Под Бородиным!

Николаю Вирте[8]

Перейти на страницу: