Эпикриз с переводом (СИ)

Открыв входную дверь, я вежливо пригласила гостя. Черныш неуклюже поднялся по ступенькам и первым зашёл в дом. Я тут же закрыла дверь на замок и потянулась к выключателю, чтобы включить в прихожей свет.

— Я рада, что ты пришел, — произнесла я. Обернулась, одновременно снимая с лица маску, а с головы ткань, и при этом излучая довольную улыбку… Но вдруг резко нахмурилась.

Первым, что я заметила, была большая холщовая сумка, висевшая на груди Кишана. Сумка сдавливала толстую шею, отчего пант стоял, немного наклонившись вперед от тяжести такой ноши.

Вторым я заметила изменения на некогда красивой кошачьей морде: глаза измученные, потухшие, усы не такие длинные и пушистые, на носу и подбородке местами подпалины…

Неужели эту черную мордаху пытали огнем?!

— Помоги мне, — вдруг жалобно попросил черныш, плюхаясь на пятую точку.

— Конечно, чем?

— Для начала, сними сумку.

Я сразу же потянулась руками и принялась снимать тяжесть с шеи панта…

И тут заметила третье.

Между передними и задними лапами Кишана на полу образовалась небольшая красная лужица. Которая стекала вместе с водой с мокрого тела кошака. Кровь… Я подняла взгляд чуть выше и обнаружила причину — рана на правом боку Кишана. Она начиналась от ребер и шла вниз, в пах.

— Ракшас! — рявкнула я, пристраивая снятую сумку в углу. — Кто это тебя?

Пант не ответил. Точнее, вместо ответа он вдруг протяжно простонал. Я мысленно простонала вместе с ним, а затем быстро собралась и спросила:

— Дойти да кабинета сможешь?

Кишан попробовал подняться. Встал. Медленно пошел, периодически постанывая и сшибая все немногочисленные углы на своем пути. Я распахнула кабинет, пант прошел и уселся на пол рядом с кушеткой.

— Как ты вообще до меня добрался? — поинтересовалась я, разматывая с тела кападу. Она была мокрая насквозь, липла к коже и разматывалась с трудом.

— Не знаю, — хрипло ответил тендуа. — Я бегом. Добрался и ждал тебя.

— Долго?

— Не знаю…

— Очень больно?

— Сильно больно стало только сейчас. И слабость… Хочется спать.

— Ты, видимо, много крови потерял. Потерпи, Кишан…

Я бросила взгляд на кушетку и мысленно чертыхнулась. Нет, на нее кошака не положишь. Даже боком.

— Жди, я сейчас! — бросила я и вприпрыжку заспешила в комнату. Сняла с себя наконец кападу, швырнула ее на стул. Накинула на плечи хирургическую рубашку и, достав из шкафа одеяло, поспешила обратно.

Одеяло я расстелила на полу, с полки взяла одноразовую простыню, покрыла ею одеяло. Кишан, догадавшись, что все это я делала для него, лег на застреленный пол на левый бок.

Присев на колени перед большим и мохнатым телом, я принялась изучать рану. Ровная, продольная, довольно длинная. Однозначно полученная не от когтей. Скорее всего, от какого-то холодного оружия с довольно толстым лезвием. Я прислушалась, пытаясь распознать пневмоторакс, но характерного свиста не услышала. Рана неглубокая, поверхностная. Порезана только мышечная ткань. Это хорошо, точнее, не самое страшное. Однако рана продолжала сочиться. Н-да, крови много.

— Голова кружится, — сообщил мне Кишан. Я тут же поднялась и шагнула к полкам с препаратами. Нашла новокаин и физраствор. С другой полки достала антисептик, шприцы, капельницу с катетером и хирургическую иглу с ниткой из кенгута.

— Я тебя сейчас обколю обезболивающим, чтобы промыть и зашить рану, — предупредила я. Вряд ли пант понял несколько слов из моего предложения, но, что я имела в виду под словами "промыть и зашить", догадался точно. А также услышал мою просьбу: — Потерпи и не дёргайся, — на которую хрипло ответил:

— Хорошо, постараюсь.

Процедуру обкалывания новокаином кошак выдержал стойко. Не дернулся. Лишь изящный хвост тендуа извивался по полу… Хотя ему было больно. Очень. Я видела, как он едва сдерживается, чувствовала напряжение и даже боль. Мне было так по-настоящему больно вместе с чернышом. И я старалась закончить болезненную процедуру как можно быстрей.

Потом, тщательно промыв рану, установила капельницу на штатив. Кишан лежал, не двигаясь, при этом наблюдая за мной с лёгкими непониманием в глазах.

— Крови ты много потерял. Надо восполнить, — объяснила я. Пант ничего не ответил. Соглашаясь, моргнул в ожидании моих дальнейших действий.

И вот тут я немного расстерялась. Ставить катетер людям я умела. А кошкам, пусть и таким большим, нет. Как я найду вену под покрытой шерстью кожей? А перекинуться в привычное для меня тело Кишан не мог. Солнца нет. И когда появится, не ясно.

— Я ж не ветеринар… — тихо пробубнила я, но черный кошак меня услышал.

— Кто? — не понял он.

— В нашем мире так называют тех, кто лечит животных.

— Животных, — обиженно фыркнул Кишан. — Я для тебя животное?

— Ну… Прости… — стушевалась я. — На вид ты сейчас животное… И я боюсь сделать что-то не так…

— Ты справишься, Алла. Справишься…

Придется… Придется справляться. Пробовать, учиться.

Я велела чернышу вытянуть переднюю лапу, положить ее максимально удобно, чтобы потом не шевелить. Исследовала мохнатую конечность. И тут гениальная догадка пришла ко мне — побрить. Не думаю что кошак будет против. Да и шерсть отрастает быстро.