Эпикриз с переводом (СИ)

Но надолго, увы, одна я не осталась. Видимо, сегодня у меня день гостей — через полчаса после ухода Экса дверь комнаты открылась и в помещение вошёл сын суреша. Кого-кого, а его я увидеть совсем не ожидала.

Лакхан осмотрелся. Тщательно, словно изучая каждый уголок комнаты. Руки он держал за спиной и старательно не поворачивался ко мне тыльной стороной.

— Джохар ещё раз, шер Лакхан, — произнесла я. Мальчишка посмотрел на меня, улыбнулся:

— Джохар.

— Ты что-то хотел? — поинтересовалась я.

Маленький пант пожал плечами, при этом продолжая держать руки сзади. Ещё раз осмотрелся, а потом спросил:

— Вы… Вы умеете играть в лилу?

— Во что?

Лакхан достал из-за спины деревянную коробку. Очень похожую на шахматную. Помнится, Кишан говорил, что в Пантерии есть подобная игра.

— Давай попробуем, — улыбнулась я.

Лакхан устроился на стуле напротив, на то место, где совсем недавно сидела его мама, и раскрыл коробку. Высыпал фигурки на стол, а потом принялся расставлять их на клеточки перевернутой доски. Фигурки были похожи на привычные мне, тоже делились на черные и белые, но все в виде кошек: львы с львицей — короли и дамы, леопарды и ягуары — пешки, тигры — старшие фигуры в ряду с королевскими. На сторону доски, повёрнутой ко мне, Лакхан выставлял белые фигуры и, закончив, сказал:

— Ваш ход первый.

И мы начали играть. Молча. Честно, игра меня увлекла, ведь мальчишка играл хорошо, даже, пожалуй, лучше меня — первую игру я честно проиграла. Впрочем, как и вторую.

Пока я думала над своим ходом после хода Лакхана, он пристально на меня смотрел. Смотрел и загадочно улыбался. А после третьей, разгромной в пользу маленького панта партии Лакхан вдруг произнес:

— Вы, правда, очень красивая.

— Кто сказал?

— Отец, — мальчишка почему-то насупился. — Когда я подрасту — заберу вас в свой гарем.

От неожиданного заявления, произнесенного вполне себе серьезно, я хмыкнула.

— Насколько я знаю, гарем могут иметь только суреши? — поинтересовалась я, Лакхан кивнул. — Тогда, когда ты им станешь, я уже буду старой тёткой. Зачем тебе такая?

— А разве ваша красота не будет вечной? — удивился маленький шер. — Вы же лекарь, волшебник.

Я покачала головой:

— Да, я лекарь. Но не волшебник.

— Разве это не одно и то же?

— Нет, шер Лакхан. Лекари лишь лечат, следуя определенным правилам. Тут нет волшебства.

— Жаль… — со вздохом сказал Лакхан.

— Мне, если честно, тоже, — с грустью ответила я. — Будь я волшебником, я бы сбежала отсюда.

— Почему? — его детское лицо вытянулось, и от удивления, и от возмущения сразу. — Вам здесь не нравится? Отец плохо с вами обращается? Вы только скажите!

— Со мной нормально обращаются. Просто — это не мое место. У меня есть свой дом и… любимый.

— В вашем мире? — спросил он и забавно, по-детски фыркнул.

— В моем мире у меня остались мама, брат и его дети.

— А любимый здесь? — удивился Лакхан. — Как же он вас отпустил во дворец?

— А меня не спрашивали. Можно сказать — похитили.

Глаза маленького панта округлились:

— Разве так можно?

— Говорят, шер Хирану можно все, — ответила я с грустной улыбкой.

Лакхан был удивлен. Видимо, об этой привилегии сурешей его ещё не просветили. Он задумчиво огляделся, его взгляд замер на решетке окна, и тут вдруг на улице раздался грохот. Гром. Раскатистый, оглушительный. В комнате резко потемнело. Маленький пант вскочил со стула, подошёл к окну.

— На небесах тучи столкнулись, — даже как-то мечтательно произнес он. Я тоже встала со стула и подошла к Лакхану:

— И что это значит?

— Массун пришел.

И сразу же после его слов на землю обрушился ливень. Сильный, с большими каплями и с завывающий ветром, который безжалостно гнул деревья почти до земли. Сорванные ветром листья кружились, цветы на клумбах закрыли бутоны, но и это их не спасало — несколько разноцветных лепестков поднялись в воздух и покорно затанцевали вместе с листьями.

— Красиво, — сказал маленький шер, наблюдая за разбушевавшейся природой. И я с ним согласилась. Есть в этом своя красота. Сила и мощь. Природная, естественная. Перед которой ничто не устоит, бессильны все живые существа. Поэтому такой погодой лучше наслаждаться и любоваться так, как мы сейчас — через окно, в чистом и сухом помещении.

— Я поговорю с отцом, — спустя несколько минут заявил Лакхан. — Попрошу. Может, он вас отпустит.

Я, конечно, в этом сомневалась. Но, как говорится, попытка не пытка, а вдруг отец прислушается к сыну? Вдруг любовь Хирана к продолжателю своего рода сильней, чем страсть к представительницам прекрасного пола?

Должны же быть свои ценности у пантов.

Глава 26

На следующий день я узнала — нет у пантов никаких ценностей. Во всяком случае у Хирана. Он не просто ответил сыну категоричным отказом, так ещё послал ко мне Экса, который пол-утра промывал мне мозги. И вновь из уст эксанкара я услышала, какой его суреш замечательный, добрый и терпеливый. Который и в этот раз решил меня не наказывать.