- Проклятье! - бьет Тёма по рулю. - Ну, давай же, заводись...
Неподалеку видны двухскатные крыши... Реденький забор... Горы, зажимающие с двух сторон небольшое селение. Рядом с природными исполинами домики кажутся букашками, а люди - и того меньше.
Тема выходит из автомобиля и поднимает капот. Оттуда валит дым.
- Фу-у, - отмахивается парень, разгоняя серые клубы.
Егор тоже выбирается и заглядывает во внутренности машины.
Я вылезаю и нетерпеливо переминаюсь:
- Долго еще ехать?
- Почти на месте, - отвечает Тёма. - Вот собака ливерная! Приспичило же накрыться медным тазом в двух шагах.
Оглядываюсь. Мне чудится одинокая фигура на окраине. Щурюсь, всматриваясь. Черт, без линз зрение совсем никудышное.
Делаю шаг, второй. Нет, это не я иду. Меня ведут ноги.
Верю и не верю. Замираю, а стук сердца отдается барабанами в висках.
Иду, а может, бегу. Запинаюсь, но не падаю. И снова бегу.
- Эва! - окликает муж.
Разве ж я слышу? Я тороплюсь вперед, туда, где меня ждут. Где меня ждали долгих двадцать лет.
Останавливаюсь в нерешительности. Нет, сердце не может обознаться. Оно гонит вперед. К той, что стоит у обочины, судорожно теребя ворот кофты. К той, кто глотает рыдания, закрыв рот дрожащей рукой. И правда, к чему плакать? Если только от радости.
И мои щеки мокры от слез.
Еще полшага... Секунды, превратившиеся в вечность.
Подхожу совсем близко, и смелость испаряется.
Я в одном шаге. Я - её отражение. Я - мамина дочка...
И падаю, падаю в любящие объятия.
Я нашла свой дом. Он в моем сердце.
- Эвочка... Эвочка... - шепчут мне, плача, и целуют - в щеки, в глаза, в лоб, в нос. Потому что нет сил, чтобы говорить. Потому что голос истаял от слез и безнадежного ожидания. - Доченька моя... Эвочка...
И я обнимаю. Прижимаюсь крепко-крепко. И тоже плачу.
Моя мама.
Я нашла тебя. Я смогла. Сумела. Добралась.
____________________________________________________
agglutini*, агглутини (перевод с новолат.) - приклеивание, склеивание
leviti airi*, левити аири (пер. с новолат.) - легче воздуха, невесомость
-45-
И мы плакали, плакали. От счастья. Наплакали, наверное, целую кадушку. И не разнимали рук, потому что думали: всё это сон. Стоит отвернуться, и сказка исчезнет. Прошло немало времени, прежде чем я осознала: мама рядом со мной, она материальна и не собирается таять и испаряться. И Магнитная реальна, и хуторок, и бревенчатый домик, и звонкая речушка Журчава.
- Какая ж ты стала большенькая. - Мама гладила меня по голове, утирая слезу. - Красавица. Невеста уже. Ой, что ж я говорю?