Эпицентр

— Не в том она положении, чтобы запираться. Но ты прав, не стоит складывать все яйца в одну корзину. Нужно прямо сейчас начинать прорабатывать дополнительные варианты. Петя, ты как — ни на чей счёт подозрений не испытываешь? Всё же своим приездом серьёзно осиное гнездо разворошил, раз тебя из игры попытались вывести.

Я покачал головой.

— Да ни с кем особо и не общался. Со своими в основном и с десантниками. К егерям-то меня не взяли.

Капитан Городец и Альберт Павлович при этих словах переглянулись, но консультант махнул рукой.

— Нет, не подходит. Мало забросить оператора и медика в Эпицентр, их же оттуда ещё как-то забрать надо!

— А левитация? — предположил я.

— Такие фокусы только в кино возможны, — усмехнулся консультант. — Операторы после переключения на Эпицентр ни рукой, ни ногой пошевелить не могут, им такие пертурбации противопоказаны категорически. Да и аналитики аномальное возмущение энергетического фона точно бы не пропустили.

Георгий Иванович кивнул, соглашаясь с этим высказыванием.

— Не хочется терять время, но мы мало что можем сделать, пока не придёт в сознание Паль. Я звонил в госпиталь — она ещё в реанимации, состояние стабильно тяжёлое. Её вытащат, конечно, но со спецпрепаратами и на пушечный выстрел не подпустят. Да и ментальное воздействие, как пить дать, запретят. Придётся по старинке допрашивать.

Тут в дверь заглянул взмыленный адъютант коменданта, и капитан Городец отправился на ковёр. Альберта Павловича он с собой не взял, да тот и не рвался — уселся на стул, откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Рад, что ты не стал опровергать мою версию случившегося.

Я сообразил, что под «случившим» подразумевается гибель Олега Друзы, и невольно передёрнул плечами, а потом спросил:

— Зачем?

Консультант скривил в невесёлой улыбке уголок рта и от объяснений воздержался.

— Это всё предельно упростит, — сказал он и замолчал.

На какое-то время я оказался предоставлен самому себе — налил ещё чаю, подошёл к окну. В освещённом электрическими фонарями дворе заметно прибавилось вездеходов с эмблемами отдельного научного корпуса на дверцах и легковых автомобилей без каких-либо опознавательных знаков. Сразу видно — большие шишки съехались.

— Насчёт ассистента доцента… — произнёс вдруг консультант. — Мы, конечно, ещё выясним, насколько он во всём этом безобразии увяз, но, полагаю, в отношении него официальный ход делу не дадут и всё ограничится записью в личном деле, а то и вовсе устным порицанием. Отличный специалист, да и Звонарь в обиду не даст…

Фраза повисла в воздухе неоконченной, пришлось уточнять:

— И что с того?

— Привлечёшь его к негласному сотрудничеству, — заявил Альберт Павлович таким тоном, будто речь шла о совместном походе в бар.

Проклятье! Да я и в бар Андрея Игоревича не вытащу! Какое ещё сотрудничество?!

— Пообещаешь, что никому не расскажешь о проступке Валентины Паль. Она подсыпала тебе в чай медикаменты, изначально зная о противопоказаниях, что может быть расценено как покушение на убийство. Он в этом случае окажется сообщником.

— Но у нас нет доказательств!

— И кто об этом знает? — усмехнулся консультант. — Всё остальное можно будет списать на шантаж, но только не этот эпизод. «Не навреди». Слышал о таком принципе? Самое меньшее, что ей светит, — это волчий билет и отработка контракта в какой-нибудь дыре, где солнце раз в полгода всходит. А скорее всего… — Он не договорил и махнул рукой. — Андрей Игоревич знает, а тебе и не нужно.

— А если он станет всё отрицать?

— Не станет. — Альберт Павлович сел за стол с пишущей машинкой, снял с неё крышку и вставил лист. — Одна подпись, и его возлюбленная превратится из сообщницы в жертву шантажа. Кто от такого откажется, скажи?

Я не стал задавать глупых вопросов. Было совершенно ясно и понятно, что если что-то вдруг пойдёт не так и ассистент нажалуется патрону, то всё представят моей собственной инициативой. Наверное, я бы мог наотрез отказаться от столь сомнительного поручения, но очень уж не хотелось выставлять себя в глазах консультанта трусом.

Пусть теперь меня едва ли обвинят хоть в одном из убийств, не стоило забывать о своих устремлениях и приоритетах, чёрт бы их побрал…

Тут-то я и увидел взмывшую над крышами домов красную ракету. Не успела она прогореть и потухнуть, как следом взметнулись ещё две.

— Альберт Павлович! — окликнул я стучавшего по клавишам консультанта. — Что-то непонятное происходит…

Тот удивлённо вскинулся, и в этот момент с улицы донёсся вой сирен, а миг спустя задребезжали звонки тревожного оповещения и внутри здания.

Согласно боевому расписанию мне полагалось со всех ног нестись в расположение мотоциклетного взвода, но едва ли там с распростёртыми объятиями примут бойца с нервным срывом, самовольно оставившего медицинский изолятор, вот и задавил первый порыв, не бросился сломя голову на выход.

— Какого дьявола?! — ругнулся Альберт Павлович подскочил к двери и рывком её распахнул.

По лестнице с третьего этажа сбежал капитан Городец, крикнул, не останавливаясь:

— На выход!