Эпицентр

Дальше мы пили чай, а после Лев предложил немного поупражняться в работе со сверхэнергией, как оказалось – ему требовался спарринг-партнёр.

– Да ну! Опять разгром устроим, – засомневался я, припомнив сорванные и смятые в прошлый раз шары.

– А ты задействуй сверхсилу по минимуму, – предложил Лёва.

Я озадаченно поскрёб затылок, затем пошарил по карманам и выудил пригоршню мелочи. Работать с увесистой пятикопеечной монетой выходило проще всего, её и запустил в воздух усилием воли.

– Левитация? – заинтересовался мой товарищ, но тут же мотнул головой. – А, нет! Ты ей кинетической энергией ускорение придаёшь!

С учётом того, что пятак висел в воздухе совершенно неподвижно, чутью Льва оставалось лишь позавидовать. Когда показывал этот фокус сослуживцам, все неизменно полагали, будто я освоил технику гравитационных возмущений или телекинез. Но – нет, не освоил.

Контроль монеты требовал полнейшей сосредоточенности, и пришлось пошевелить пальцами, заставляя её встать на ребро. Затем я раскрутил медный кругляш вокруг своей оси и сказал:

– Готов!

Лев несильно ткнул меня, можно даже сказать – просто прикоснулся, но входящий поток энергии тут же оборвался, монета упала на покрытый войлоком пол. Я хмыкнул, поднял и вновь запустил её в воздух. И снова утратил контроль над сверхспособностями – всего лишь на миг, только хватило и этого. Воздействие оказалось столь точечным, что я его попросту не заметил.

Тогда решил схитрить, втянул в себя сверхэнергию и не сразу задействовал её, а предварительно стабилизировал, раскрутив стремительным волчком. И очередной тычок товарища не заставил упасть монету на пол, она лишь загуляла в воздухе, но и только.

Упал пятак в следующий раз, когда Лев, сделав выводы из своей неудачи, усилил нажим. Я уловил лёгкий укол, а следом внутренний волчок пошёл в разнос, едва успел его погасить, не позволив выплеснуться энергии вовне. И что самое главное – я не просто ощутил укол, но и распознал воздействие. Дальше пытался ему противодействовать, иногда даже успешно.

Мы упражнялись ещё с полчаса, и оба упрели, вновь сели пить чай. Ну а затем я распрощался с товарищем, пообещав при возможности заглянуть в следующее воскресенье, и отправился восвояси. Точнее – дошёл до трамвайной остановки и покатил на бульвар Февраля, в «СверхДжоуль».

Клуб уже был открыт, да и рыжий вахтёр на входе узнал меня и пропустил внутрь без вопросов, но вот там ждало разочарование: зал пустовал, лишь сидело за стойкой несколько заглянувших сюда в неурочное время студентов. Знакомых – никого.

Я немного поколебался, но ни к буфетчику, ни к вахтёру с расспросами приставать не решился, покинул заведение несолоно хлебавши. Ветер принёс листовку, машинально поднял её, и взгляд зацепился за броский заголовок «На запад!». Речь шла о необходимости скорейшего возвращения в республику «квази-суверенных образований», получивших независимость после распада империи, пока их не захватил Средин, и я скомкал листок, выкинул его в урну. Об «Альянсе национального спасения» слышать прежде не доводилось, но от содержимого за версту разило политической агитацией самого низкого пошиба, а у меня и без того хватало проблем с законом, чтобы давать лишний повод для сомнений в собственной благонадёжности.

Я уселся на лавочку и только начал решать, как поступить дальше, когда заметил шагавшую по бульвару знакомую барышню – подружку Нины с фигурой профессиональной гимнастки.

– Маша! – крикнул я, вскакивая на ноги. – Мэри!

Та развернулась и удивлённо округлила глаза.

– Петя? А Нинка сказал, тебя на Кордон услали, энергетику в порядок приводить!

– Всё так, – подтвердил я. – Услали. Думал не получится выбраться, а тут оказия случилась, вот и приехал.

– Идём! – протянула мне руку Маша. – Мы сегодня в цирк собрались, отправлю письмо домой и поедем.

В компании девушки я двинулся к главпочтамту и немало порадовался тому обстоятельству, что моя спутница не умолкала ни на секунду, болтая за нас обоих; сам, если честно, слегка потерялся и поддерживал разговор исключительно междометиями, кивками и понимающим мычанием. И ведь мне нравилось её общество! Просто не знал, как себя вести.

Ладно хоть ещё в городской парк от главпочтамта поехали на трамвае, а не отправились пешком, как в прошлый раз, домчались в пять минут. Там прошли в летнее кафе неподалёку от центральных ворот, один из столов в котором был оккупирован студентками, и Маша повысила голос, привлекая к себе внимание. Точнее даже – не к себе, а ко мне.

– Смотрите, кого я привела!

Барышни заметили нас, и Нина вскочила со стула.

– Петя? Уже вернулся?!

Я подошёл и с объятиями лезть не стал, стянул с головы панаму, поцеловал девушке руку.

– Нет, просто на день сумел вырваться.

– Как так? – удивилась Нина.

– Кадровый голод, – сказал я и с улыбкой пояснил: – Понадобилось мотоцикл в мастерскую отогнать, выходной никто на это тратить не захотел, ну я и вызвался добровольцем. Вечером обратно.

– Так ты мотоциклист? – заинтересовалась Маша.

Я переставил от соседнего столика два стула, ей и себе, затем подтвердил:

– Катаюсь немного.