Эпизод 2. Антиканон

— Не надо цитировать мне Кодекс, — оборвал его Мэйс. — Или, не приведи Сила, его сто пятьдесят восьмую трактовку. Мне интересен ваш взгляд на проблему с практической стороны дела. Каким в реальной жизни должен быть этот светлый рыцарь в коричневом плаще с сейбером на поясе?

Прямо как на картинке, подумал Мэйс. Которую нарисовали мы сами и которой теперь тычем Галактике в рожу.

Специальная информационная комиссия Ордена, в состав которой входило двадцать сотрудников Храма, занималась только одной проблемой — проблемой сохранения необходимого имиджа джедая. Эта комиссия организовывала экскурсии по Храму и его библиотеке, время от времени подбрасывала СМИ необходимые интервью и передачи, периодически выпускала книги об истории Ордена и проводила социологические исследования. Пока этого хватало. Разворачивать фронт агитации было бессмысленно. Джедаи оправдывали свое существование делом, а не словами. Если бы хоть один из бывших глав Ордена решился бы перейти к прямой теократии, решился бы на культ Храма или, не дай Сила, на культ собственной архигениальной личности, Орден попросту бы не выжил. Джедай должен быть видим настолько, насколько необходимо. Понятны его мотивы и поступки. Мотив: общее благо. Поступок: освободил и защитил. Формульно, сухо и неинтересно. Но, как ни странно, работает. Вот уже тысячу лет…

— Настоящий джедай использует свои способности, чтобы помогать населению Галактики.

Мэйс кивнул.

— Это теория, рыцарь.

А я тебе не Йода, чтобы заниматься теорией и разводить философии, подумал Мэйс. Я практик. Я глава Ордена, и я несу ответственность за военные операции, за работу разведки, за сотрудничество с сенаторами, за дипломатические контакты. За всё.

— Джедай должен быть смелым, отзывчивым…

— Вы правы, рыцарь. Однако, смелых и отзывчивых людей много. Не каждый из них становится джедаем. Лурус, вы занимаетесь экономическими задачами. Что помогает вам их решать? Кроме Силы?

— Знания.

— Отлично. А еще?

— Иногда, — Лурус помедлил, — я пытаюсь думать так, как думают люди, с которыми мне приходится встречаться на миссиях.

— И это помогает?

— Очень.

— Тогда почему вы не попытались поставить себя на место военных? Посмотреть на изменение директивы Совета Безопасности их глазами? Разве это не помогло бы распознать то, что они хотят действовать по собственному усмотрению?

Рыцарь виновато наклонил голову.

— Я скажу вам еще одну избитую до пошлости истину. Настоящий джедай, Лурус, это и воин, и политик, и дипломат. Не уступающий в уме и хитрости нашим сенатским ворнскрам.

Иного названия ушлые политиканы пока не заслужили, считал Мэйс. Управлять ими можно было только их собственными методами. Усыпив их бдительность цитированием Кодекса, выставив себя упертым поборником правосудия и, как будто позволив себя использовать, ты нажимаешь там, где податливо и достигаешь своих целей. Без криков, без боли, без крови рождается новый договор между системами. И снова — мир.

Винду продолжил:

— За мир порой приходится воевать. Все сложнейшие специальные операции — на счету воинов Ордена. Все так и не начавшиеся, подавленные в зародыше войны и восстания — на счету дипломатов Ордена. За нашим идеализмом стоит реальная сила и трезвый расчет. Разве нет?

— Магистр, я не ждал от них такого. Я ожидал чего-то подобного от Фирцини.

— Логично. Мы все ожидали от него подвоха. С тех самых пор, как разведка сообщила о наличии верфей и прототипа нового дредноута. Еще раз говорю, я не обвиняю вас в неудаче переговоров с Фирцини.

Это ляп самого Малью, подумал Мэйс. С ним мы разберемся позже. Не первый раз переговоры идут не так, как планируется. Юный эксперт по экономике лоханулся. Не факт, что не лоханулся бы сам Малью. Нельзя было выпускать Фирцини из виду, нельзя было допускать возможность его сделки с сепаратистами, надо было давно придавить его собственным племянничком, этим Фелисе Стелле. Было бы чем давить. Стелле не унаследовал от дяди хоть немного мозгов. Упустили. Ничего. Из случившегося полагается извлечь урок, и мы это сделаем. И Лурус, и Малью. И я сам.

— Вы ждали от военных прямолинейности и полного подчинения.

— Да, магистр.

— В своем рапорте вы написали, что инициатива неподчинения нашей директиве исходила, скорее всего, от адмирала Цандерса.

— Я так полагаю, магистр.

— Конечно. Он командовал всей операцией, и, естественно, будет покрывать тех, кто ее разрабатывал. А наземную операцию на Лоду-2 проводил некий…

Мэйс оборвал фразу и вопросительно взглянул на Луруса.

— Капитан третьего ранга Анакин Скайуокер, — закончил за него рыцарь.

— Да-да. Что вы можете сказать о нем?

Лурус пожал плечами.

— Ну, военный как военный.

— А как человек?

— Высокомерный. Грубый.

— То есть на вас он произвел отрицательное впечатление?

— Скорее, да.

Мэйс снова замолчал.

— Кстати, а что случилось с вашим лицом? Неужели задело каким-нибудь осколком?

Спокойный, вежливый тон Винду выдал его любопытство и одновременно напомнил, что глава Ордена имеет право знать все. Джедай замялся, и инстинктивно потрогал пластырь на левой щеке.

— Скайуокер был недоволен.

— Чем?