Эпизоды Фантастического Характера: том второй

Ужас №5: Белый лучок

Только зашел в подъезд, носом повел – и на тебе. Что это? Да! Ошибиться невозможно. О, нет! Кто-то лучок жарит. Ничего, в квартире-то лилии, орхидеи и прочие нежные цветы душистых прерий. Открываю дверь. О, ужас! В прихожей лукового духу по колено, в жилых помещениях по щиколотку. И с потолка кап-кап-кап. Прямо на макушку душком капает. А если бы я ремонт сделал? Да хоть вот если бы год назад ремонт сделал, то что теперь? Все, нафиг? А сверху все капает, да через три капли струйкой прорывается – по обоям, по мебели, по нежным цветам. Терпеть такое? Увольте.

Прыгая через три ступеньки, от луковой вони на бегу отряхиваясь, подскочил к двери соседа со второго этажа. Зазвонил истерично, чтоб сразу человек понял, будет ему от меня недовольство и угрозы расправы справедливой. Будет знать, как жарить. Две минуты звонил, три, пять. Наконец открыл мальчик со зрачками расширенными, одетый в футболку – одной рукой дверь придерживает, другой срам прикрывает.

– Извини, чувак, – говорит, – что долго. Трусы искал.

– Ты чего, чувак, – злобно зажимая нос от луковой гари, ответил я, – устроил тут?

– Ты про это? – парень приоткрыл дверь комнаты, и вони в прихожей стало по пояс. – Это не я. Сначала думал, приход жестокий, глючит, что хрень какая-то сквозь стены лезет, на измену подсел… Ты сам-то сегодня как, не это?

– Нет.

– Хм, – парень задумался. – Значит, сверху заливают.

На следующий этаж мы поднялись вдвоем. Инициативу, даром что без трусов, перехватил парень.

– Коза драная, открывай, мать твою! – свободной от прикрытия срама рукой парень принялся колотить в дверь. Открыла заплаканная девушка в банном халатике.

– Ты че, шлюха, себе позволяешь, а? – рассекая голыми ногами болото лукового духа, парень прошел внутрь. – Мало тебя жарили, что сама за жарку взялась?

– У меня на сегодня один единственный был, – всхлипывала девушка. – Постоянный клиент, еврами платил. А тут как сверху ливанет – ему и на костюм, и в портфель натекло. Ушел, не заплатил, сказал, что не вернется, что лучше на вокзале за сотку. А мне завтра выручку сдавать. Больше никто сегодня не придет, а где я до завтра денег возьму? Самой теперь на вокзал за сотку?

Четвертый этаж брали втроем. На пороге возникла необъятная женщина в резиновых перчатках и марлевой повязке.

– Слышь, уродина, ты попала! – буйствовал парень.

– Неустойку плати! – сердито утирая слезы, вторила девушка. – За выгоду упущенную.

– И мне за ремонт, – должен же я был хоть что-то сказать.

– Чего орете? – донесся из-под повязки гнусавый голос. – Если я тут тараканов травлю, так это для всеобщего блага. Положение домоуправа обязывает. Ругаться будете – милицию вызову и сами тогда своих тараканов травите… А что, мои тараканы к вам уже побежали? Шустро, однако.

– Вы, извините, зачем тараканов луком травите? Им, по-моему, от него хуже не становится, – мой боевой настрой утих на фоне ярости других соседей.

– Луком? Охренел что ли? – гыкнула домоуправ. – Троапсилом я их, родненьких, чтоб как звать забыли.

– То есть, вы не заметили, что тут несколько э…

– Воняет шо, блядь, пиздец! – закончил мою мысль парень.

– Пиздец! – тоненько поддакнула девушка.

– Значится так, товарищи бляди, наркоманы и к ним примкнувшие, сейчас я позову участкового, и он вам расскажет, что такое пиздец, – беззлобно прогнусила домоуправ.

– А у вас по обоям не стекает, с потолка не капает?

– Чо? – глянув на меня, как на сумасшедшего, домоуправ перевела глаза на потолок, с которого прямо к ее ногам шмякнулся склизкий комок луковой вонищи. – Оно пахнет?

– Еще как, – притихшие от угрозы участковым, парень и девушка кивнули.

– Проклятый насморк! – воскликнула домоуправ и натянула перчатки до локтей. – Ну я щас ей устрою!

Открыв дверь своей квартирки на пятом этаже, старенькая Ольга Федоровна охнула от количества людей, столпившихся на лестничной клетке.

– Ольфдрна, это безобразие! – наклонившись к самому уху старухи, взревела домоуправ. – Вы что с подъездом сделали! Всех луком затопили!

– Да я ить клееночку штелила, – моргая и двоясь в режущем глаза луковом духе, шамкала старуха. – Неушто прошочилошь? Мошет, чайку? Скоро Коленька придет, он картошечку штрасть как любит, ш лучком. Только вот картошечки…

– Пойду, газ по стояку перекрою, – буркнула домоуправ и удалилась. Девушка ушла молча, опустив глаза и скорбно думая о вокзале.

– Коля? – парень почесал затылок, забыв, что это рука заменяла ему трусы.

– Што там? – сощурилась Ольга Федоровна.

– Пиписка, – не придумав ответа лучше, сказал я.

– Надо ше, – огорчилась старуха, – как я плохо вижу.

– Какой еще Коля? – не унимался парень.

– Пошли, – я взял парня за руку и повел вниз, тихонечко прошептав ему на ухо: – Сын ее, лет пять уже как умер.