Эпизоды за письменным столом

Эти табуреты — обманщики, и на женский зад они действуют, как сильные линзы. Дама с собачкой выглядит на своем табурете словно мешок, доверху набитый мукой. Тем приятнее вид ее соседки. Господь наверняка пел, когда лепил ее, в особенности удались ему талия и то, что ниже. Но и все остальное тоже недурственно, в особенности при взгляде сзади; однако это не редкость. Сколько раз из-за плеча Дианы вдруг выплывал жуткий нос крючком или подбородок, похожий на скалы Гибралтара, не говоря уж о трезво-расчетливом взгляде василиска. Будем же рады тому, что имеем! Любопытство, говорят, мать любознательности, — а вот добродетель, к счастью, часто карается.

— Не можете ли выключить эту болтовню? — спрашивает толстуха с собачкой. — Кому охота без конца это слушать?

Деловой человек на миг теряется.

— Мне, — заявляет он.

— Вам? Это из-за двух-то мартини? Столько треску.

— Это не треск, — сдержанно отвечает деловой человек. — Это политические новости нашей страны.

— Ешьте лучше соленый миндаль.

Деловой человек уставился на нее. Он привык мыслить логично и разумно. Наконец он пожимает плечами. Явно нашел устраивающее его объяснение. Просто толстуха пьяна. Жизнь может продолжаться. На миг его коснулось что-то непонятное; белая рыбина всплыла из глубин. Но теперь море вновь, как зеркало. Только упрек насчет двух мартини по-прежнему бесит.

— Еще два мартини, — заказывает он.

— Сухого, как пустыня, — вворачивает толстуха.

Деловой человек чувствует себя осмеянным. Он не знает, как следует реагировать. При конфликте между пьяным и трезвым обычно проигрывает трезвый. Хоть он и ощущает свое превосходство, но не может убедить в нем другого, а чего оно в таком случае стоит? Оба они действуют на разных уровнях, а уровень логики надуманнее. У второго же в резерве вся вселенная.

— Что ж, пожалуй, — роняет деловой человек с явным пренебрежением в голосе.

Толстуха кивает.

— Ну так выключи же эту штуку, — заявляет она бармену. — И дай моему Отто сосиску.

Очевидно, Отто — это и есть мальтийская болонка. Деловой человек поднимается.

— Но я хочу слушать последние известия.

— А я нет.

Бармен колеблется. Толстуха — его постоянная клиентка. Деловой человек обращается ко мне.

— А вы, сударь? Вы-то чего хотите? Пусть решает большинство.

Все оборачиваются ко мне. В том числе и девушка. Она и впрямь великолепна. И спереди она такая, какую обещал зад. Выждав секунду-другую, я говорю:

— Выбирая между шумом и тишиной, следовало бы предпочесть тишину. Она не раздражает. А шум может и раздражать.

— Что? Почему это?

— Попробуем посмотреть на это иначе. Зачем вам слушать последние известия, если рядом с вами сидит сама жизнь?

До знатока двадцатипроцентной прибыли не сразу доходит смысл моей наглой выходки.

— Жизнь? Как это? Мы же все живые.

— А это, — с наслаждением возражаю я, — одно из наиболее распространенных заблуждений.

Толстуха теряет интерес к разговору. Она скармливает Отто сосиску. Внезапно девушка заливается смехом.

— Что тут смешного? — недоуменно спрашивает деловой человек.

— Не лезь в бутылку, Джок, — говорит девушка. — Это была шутка. — И обращаясь к бармену: — Выключите же телевизор.

Тишина действует на Джока, как издевательство. Он ворчит себе под нос и осушает бокал мартини одним махом.

— Пойдем обедать?

Девушка спрыгивает с табурета. Она бросает мне взгляд, который я заслужил, — ведь я выдал ради нее две плоские остроты. В спешке больше ничего не успел. Мне пришлось держаться на низком уровне — от того, кто появляется на людях с Джоком, нельзя ожидать высокого полета. Зато походка у нее, как у манекенщицы. Вероятно, она и есть манекенщица. Я смотрю ей вслед и млею. Я радуюсь ей, всему, что она обещает и наверняка не сможет дать и за что я не несу никакой ответственности. Она принадлежит Джо-ку. Ему в ней и разочаровываться; а я сижу здесь и могу себе позволить верить в то, что этот влекущий соблазн, созданный природой, действительно идеал. Это я обладаю ей, а Джок пусть мучается. Уже сейчас его спина выражает легкую обиду.

— До свиданья, сударь, — выдает в совершенстве владеющая собой толстуха, когда он проходит мимо нее, — и большое спасибо за вашу любезность.

Джок вздрагивает, потом пожимает плечами и, покачивая головой, выходит из двери в желтый поток солнечного света.

— А теперь, — заявляет толстуха бармену, — включите, пожалуйста, опять последние известия.

Бармен ко многому привык, несмотря на это он на миг застывает от изумления.

— Мне хочется услышать бейсбольные новости, — добавляет толстуха.

Бармен сияет. Здесь он чувствует себя в своей сфере.

— Вы за «Джайантс» или за «Доджерс»? — спрашивает он.

— А кто это?

У бармена отваливается нижняя челюсть.

— Вы этого не знаете? Но ведь вы сказали, что интересуетесь бейсболом?

— Нисколько. Просто хочу послушать результаты.

— Но…

Бармен сдается.

— Это меня всегда успокаивает, — говорит толстуха.