Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии

Одной из самых сложных проблем археологии (при отсутствии письменных свидетельств) является проблема сущности древних связей. Они могли быть обусловлены различными аспектами жизни обществ — торговым обменом сырьем, скотом, продуктами производства, обменом специалистами-ремесленниками, прямым подражанием тем или иным заморским феноменам, общим культурным взаимодействием и пр. (Обмен и торговля в древних обществах, 1974). Следует иметь в виду и возможность инфильтрации в Закавказье отдельных этнических групп из соседних регионов. Во всяком случае картина передвижений в Передней и Малой Азии в конце III — первой половине II тысячелетия до н. э. допускает такую ситуацию (Дьяконов И.М., 1968, с. 7–45; История Древнего Востока, 1979, гл. X, XI, XV, XIX).

Влияния южных соседей проникают в сферы материальной и духовной жизни закавказского общества. Процесс этот постепенный. Мы уже говорили, что из южных стран в Закавказье пришла «мода» расписывать сосуды, причем появилась она в наиболее ранней (кармирбердской) культуре эпохи средней бронзы и просуществовала вплоть до заката культур этого яркого периода; в Закавказье эта традиция отсутствовала. Влияние заметно и в мотивах орнаментации: на кармирбердской посуде мелькают элементы росписи сосудов древнего Мерсина, Тарусса, Богазкея, Кюльтепе, Алишара и др. Кармирбердская культура указывает и еще на одно направление связей; в погребениях могильника Верин Навер и Кармир Берд (Араратская долина) найдены ожерелья из стеклянных и фаянсовых бус, которые есть основания рассматривать как прямой импорт из Месопотамии, в частности из мастерской Ларсы.

В керамике севано-узерликской группы памятников связи заметны не менее отчетливо. Уже само наличие расписных сосудов является проявлением все той же южной традиции. В Лчашенском кургане бив аричском погребении 65 встречены двуручные сосуды (табл. 40, 4; 41, 13), являющиеся подражанием малоазийским образцам (Арешян Г.Е., 1973); эти сосуды встречаются и в погребениях триалетского круга (Воскеваз и др.). Кинжал же с рамочной рукоятью из аричского погребения 78 (так же, как и из Кизыл Ванка) следует рассматривать как изделие переднеазиатского импорта. Позднее эти кинжалы получили широкое распространение по всему Ближнему Востоку и Кавказу (Погребова М.Н., 1977, с. 34). С тем же культурным кругом связываются булавка и разъединитель бус из погребения 65 аричского могильника. Последние вместе с хурритскими печатями (Дьяконов И.М., 1963, с. 11) начиная с XVIII в. до. н. э. распространяются в тех же широких границах. Наконец, на юг уходят аналогии случайно найденным топорам из Ленинакана и Навура, которые прямо сопоставляются с топорами VI слоя Тепе Гавра, погребений Талыша и находок в таких анатолийских памятниках, как Кюльтепе, Ван, Сивас, Эрзерум (Мартиросян А.А., 1964, с. 61).

Особенно интенсивные связи прослеживаются по памятникам триалетской культуры. Достаточно обратиться к «царским» курганам, отмеченным обрядом кремации, который, как предполагают, повторяет ритуал погребений хеттских царей, ставший известным благодаря хеттским текстам (Куфтин Б.А., 1941, с. 100). Существует также точка зрения, что обряд кремации и в хеттском, и в южнокавказском обществах является результатом воздействия хурритской этнической среды (Меликишвили Г.А., 1965б, с. 21). Вместе с тем отдельные случаи кремации (Тквиави, Степанакерт, Хаченагет) имели место уже во второй половине III тысячелетия до н. э. (Макалатия С.И., 1943; Гуммель Я.И., 1948; Кушнарева К.Х., 1954, с. 168), хотя в ранних «царских» курганах Марткопи, Цнори и Бедени вождей не сжигали. По-видимому, начиная примерно с XVII в. до н. э. ритуал кремации становится достоянием высшей прослойки кавказского общества, стремящейся к подражанию царским обычаям южных соседей. Обряд помещения в гробницы колесниц — этот особый признак престижа, — возможно, также заимствован из ритуала погребений шумерских царей. С помощью погребального экипажа и других предметов особого назначения обеспечивались условия для перехода лиц высокого ранга в заупокойную жизнь.

Связи прослеживаются и в сфере металлопроизводства. Последними исследованиями этой отрасли ремесла в Малой Азии и на Южном Кавказе (Esin U., 1969; Абесадзе Ц.Н., 1974а, б; Геворкян А.Ц., 1980) устанавливаются следующие важнейшие факты.