Эпоха героев и перегретого пара

Старик Шишков, посёрбывая чай с вареньем, время от времени совал в рот леденец. К происходящему вокруг сделался безучастен; лишь на громкий прямой вопрос к нему сводил очи в кучку и ответствовал: 'Ась?' Не считая сей глуховатой и изрядно поношенной особы, Строганов оказался наедине с Юлией Осиповной.

- Давно, давно не выпадало счастье мне с вами беседовать. Не в укор это, а в сожаление о бесцельно траченных месяцах. Посему позвольте мне презент вам вручить, сущую безделицу. Григорий!

Тот, ожидавший у дверей, внёс в гостиную прямоугольный свёрток, размотал его и явил живописное полотно с пасторальным пейзажем.

- Вспаньале! Великолепно! Это же фламандская школа... Бог мой, Александр Павлович, я не вправе принять столь дорогой подарок.

Ну, умеренно дорогой, подумал Строганов. Картина из особняка Шереметьевых, конфискована после ареста семьи, а имущество распродано. Партайгеноссе выкупили понравившиеся вещи по цене, которую сами назначить изволили.

- Отказа не приемлю, сударыня. Вот, есть замечательный выход. Александр Семёнович!

- Ась?

- В благодарность за долгую службу России примите сей знак признательности.

- Ась!

- Вы всегда добиваетесь своего, не правда ли?

- Да, Юлия Осиповна, - ловко орудуя столовыми приборами с истинно французским изяществом движений, Александр Павлович развил мысль свою подробнее. - Главное не в том, чтоб всего добиваться, а задачи ставить благие и цели светлые. Я уж привык к словам 'тиран' и 'палач' за спиной, а что делать? Согласен, творящееся сейчас в России - ужас и казни египетские. Но главные беды, бунт на Сенатской и романовское истребление, выпали на время, когда я в Париже обретался. Наша империя слыла не образчиком добродетели, но всё ж лучше республиканского чудища. Увы, империю не воскресить, как сие непонятно? Только вперёд, чрез тернии и пустоши.

- Какой ценой? И неужто нет иного пути, кроме как с виселицами и казачьими рейдами? - Юлия Осиповна отложила вилку, не в силах есть при мыслях о терроре.

- О, способов обустроить Россию изобрели великое множество. Увы, большей частию негодных. Предлагают выборы во Всероссийское учредительное собрание провести не через лет десять-пятнадцать, как Пестель обещал, а немедля, - Строганов также сдвинул приборы и салфетку снял. - Только нету в стране представительского опыта. Кого депутатом изберут мужики сиволапые? Такого же. Или сына кухаркиного. Они уж нагородят. Поверьте, фюрер наш - меньшее зло.

- Коли так рассуждать, и через пятнадцать лет не будет того опыта.

- Но образованность растёт! Республике тяжко, однако же школы открываем, сельскую молодёжь просвещаем. Грамотного проще убедить в сложных уму материях. Чернь одно знает - отнять и поделить.

Александр Павлович открыл засургученную бутылку, не приглашая лакея, наполнил два бокала.

- Любой ценой надо единство державы хранить, иначе османы и шведы начнут куски от неё отгрызать, словно от пасхального кулича. И что прикажете делать, когда отечественные наши карбонарии увещеваний не замечают, доводов не слушают и знают только наш корабль изнутри раскачивать? Что поразительно - никто не разумеет, что во вред суетится! Все как один - патриоты российские, за Родину готовы на эшафот да с песней. Глаза фанатизмом горят, точь-в-точь белены объелись. Какая польза, что лучшие души к Богу отлетают на Петропавловском кронверке или в Сибири прозябают? И кто бы обо мне подумал... Кто поймёт, что с каждым убиенным я сам умираю стократ.

Над столом повисла тягучая пауза. Юлия Осиповна застыла, Строганов словно нырнул в чёрную ночь своих мрачных будней. Он же первым прервал молчание.

- Бога ради простите меня. Я давно у вас не был, в печаль ввожу, а не развлекаю разговорами. О другом хотелось - о вас, о поэзии, музыке.

- Да, о поэзии, - очнулась хозяйка. - Как там Александр Сергеевич в ссылке?

- Ссылка - несколько сильное слово. Скажем так, он уступил моим настояниям пожить в родительском имении в Болдино, пока не смогу в столице строгости унять. Вы же знаете характер его - пылкий, несдержанный. Истый поэт. В Болдино изумительно сочиняется, особенно по осени. Вот послушайте.

Я вас люблю, хоть и бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Без вас мне скучно,- я зеваю;

При вас мне грустно,- я терплю;

И, мочи нет, сказать желаю,

Мой ангел, как я вас люблю!

Читая пушкинские строки, Александр Павлович так страстно и нежно жёг взором Юлию Осиповну, будто сам те стихи сочинил и ей посвятил. Почувствовав приближенье опасного рубежа, хозяйка смутилась, окрасилась румянцем на щеках и, дабы сгладить неловкость, пригласила Строганова в музыкальный зал, оставив мужа гонять чаи в одиночестве. Там сыграла известное сочинение Михаила Огинского 'Прощание с Родиной'.

- Намекать изволите, что пан Огинский Родину покинул, когда мы польский бунт в крови утопили? - грустно пошутил гость.

- Езус Мария, нет, конечно. Мелодия грустная и за душу берёт, как раз в тон беседам нашим. Позвольте, я что-нибудь веселее сыграю?