Эпоха и Я. Хроники хулигана

Дмитрий Быков: Скажи, я прочел у тебя здесь, что совестливый Саакашвили – такой же оксюморон, как женатый Басков или как Зверев, у которого сын. Это остроумно, но меня поразило другое, почему Саакашвили вызывает у тебя такие чувства? Большое количество грузинской диаспоры в Москве относятся к нему ровно так. Что такое между ним и вами пробежало?

Oтар Kушанашвили: Нарциссизм. Грузинское свойство такое, как ранний Быков бы сказал, имманентное. 39 лет я скрывал, что я умен, можно уже раскрепоститься? Саакашвили – Нарцисс, ему нет дела до Кутаиси, есть только для людей, помешанных на аристократах. Истории, как он из Батуми хочет сделать Лас-Вегас, не есть истории человека, любящего моего папу до смерти. Если бы у моего папы не было меня, он умер бы за чертой нищеты. Ему нет дела до людей, вот это его интервью с Собчак и Соколовой…

Дмитрий Быков: У них все выходят противными, они как-то так стараются. Я люблю Ксению Собчак, и не люблю Ксению Соколову, и, кажется, взаимно, но Собчак умеет расколоть человека, она ставит перед человеком зеркало. Но в Саакашвили есть и храбрость. Когда он прятался от бомбы – это ужасно, но храбрость другого рода.

Oтар Kушанашвили: Он объяснил все, разложил по полочкам. В нем есть приятные черты, например, как он приставал и не затащил в силу героического сопротивления Тину Канделаки, история, происходившая при мне. А ее не было в помине, истории-то, в черном списке не находился никто из нас, которому возбранен доступ в Грузию.

Дмитрий Быков: А теперь возбранен?

Oтар Kушанашвили: Нет, я могу приехать. Вот в чем ему не откажешь, что он любит, вот он звонил тогда первому лицу, а трубку три раза в течение той страшной войны брало другое лицо. Он рассказывает Собчак, что не знает, с кем общаться, хочет принести извинения, помириться, но не знает с кем. У него есть грузинская горячность, но он хочет извиниться.

Дмитрий Быков: В нем нет злобы настоящей, мне кажется, в нем есть и какая-то отходчивость тоже.

Oтар Kушанашвили: Есть.

Дмитрий Быков: Если там действительно все началось с него, а это тоже спорный вопрос про 8 августа, тем не менее, если это началось с него, провоцировали его очень умело. Это была главная глупость в его карьере, мерзость, но провоцировали его старательно. Кстати говоря, есть ли ему смена? Ты все-таки за Грузией следишь пристальней, чем я.

Oтар Kушанашвили: Никакой смены ему нет, мы на эту тему говорили с народным артистом Бишкека Павлиашвили, он ездил туда и говорит, что смотрел последнее выступление оппозиции. Буржанадзе и иже с ней, эти люди, которые скрываются в Москве и якобы у них какие-то уголовные отношения с Грузией – нету никого по масштабу и по харизматичности близко стоящего к нему. Нету никого, кто имел хотя бы представление об экономике. Говорят, что он не смыслит ни в чем. Истории про кокаин, которые с ним постоянно связывают, это абсолютная неправда. Он с молодых ногтей такой, он спал по три-четыре часа, это не от транквилизаторов.

Дмитрий Быков: Да, это энергия такая страшная.

Oтар Kушанашвили: Да, но после того, как такая глыба по параметрам и по поведению была в стране, каким же должен быть человек, который его заместит? Таких людей нет.

Дмитрий Быков: Поскромней, попроще. Ельцина же смог заместить Путин, хотя Ельцин спал по шесть часов или четыре, а Путин, думаю, спит по семь и совершенно иначе выгладит. Там нет маленького скромного человека, который скажет, давайте расплатимся.

Oтар Kушанашвили: На сегодня нет никого. Потом все-таки когда мы говорим о моей второй родине, здесь надо иметь в виду, что в огромной России и обратиться к кому есть. А там всего пять человек на авансцене, из них четверо колченогие, тупые, недалекие – кого? Я бы и рад был кого-то продвигать в эфире, но некого просто.

Дмитрий Быков: Скажи, пожалуйста, ты довольно резко проезжаешься по тандему, что по Путину, что по Медведеву. У тебя тоже есть ощущение, что они не страшные ребята, что, может быть, придут и пострашнее?

Oтар Kушанашвили: Я допускаю, что придут и пострашнее. Но очень не нравится тон.

Дмитрий Быков: Мне тоже не нравится.