Эпоха и Я. Хроники хулигана

Почему Вы так негативно настроены к «фабрикантам»?

А это вообще отдельная популяция людей! Я им вообще отказываю в доверии. Они люди без потенции, без права претендовать на будущее. Ну разве кто-то из них может претендовать на звание настоящего артиста? Да никто! Все, что нужно было для этого, им дали. Семьсот эфиров. 250 тысяч проплаченных радио– и телевизионных эфиров. Ну не эросы рамазотти они! Нет у них чего-то на букву «х». Харизмы нет!

БМ, благословенный эталон безвкусия, негодовал на ток-шоу, что выходка ФК порождена манией величия, что она разразилась из-за того, что он безответственный. Чья бы корова…

Волочкова вздохнула: «Вы даже не представляете, каково нам, большим артистам, приходится».

С замиранием сердца публика (по тому, как она себя ведет, не могу не изъять из оборота слово «почтенная») следит, что дальше.

А я брезгливо наблюдаю за «арт-братией, нарядившейся в белые тоги. Не артисты, а страх Господень!

Группа «Фабрика» – и та негодует.

Только знакомство с их родителями удерживает меня от замечаний по поводу их морального облика.

Хлебом их не корми, а дай возрадоваться горю соратника или посочувствовать так, что уж лучше б молчали.

Но мы ведь с вами не бренность экзистенции здесь обсуждаем, правда?

ФК обидел женщину.

Прежде, до истории с Ароян, воплощенная галантность нанес удары даме. Дама вдохновенно лжет, мол, избил (что не умаляет вины ФК).

Все остальные, в первую голову коллеги ФК., затеяли крупный разговор, чтобы напомнить о себе.

А люди наши, большинство людей, дико рады, что и до Яблоковой, тут успеть бы поучаствовать в добивании.

Налич ушел в нал

Ваш любимец Петр Налич в новый альбом «Веселые бабури» вставил строчку «Есть правильная музыка, и есть говно». Мне, например, не дано быть таким самокритичным.

После первого альбома его назвали королем веба и колоссом нового русского мейнстрима. Говорят, что колосс, даже при его намеренно постной физиономии, парень исключительно приятный, но истина дороже. Он колосс на глиняных ногах.

Я в этом не разбираюсь, но цыпочки говорят, что даже фото его – это фото парня, физически не способного не вызывать нежности. Ну, я не такая утонченная натура, наверное. Хотя, как сказать… Вот меня, например, новый альбом не разозлил, лишь вызвал сострадание.

Все же та расхристанность, с которой дебютировал ПН, была в известной степени деликатной, поэтому в конечном счете пронзительной. Обаяние всегда пронзительно. Но синдром «второго альбома» никто не отменял. Там очень часто «на выходе» получается пустышка.

Как сказал в свое время господин Набоков: «Никакого Александра Ивановича не было». Померещилось. Был и есть парень, который думает, что мезальянс медведей с цыганами – это музыка. Ни вкуса, ни меры, только огнедышащий гопак.

ПН хочет выглядеть парнем, который не ведает рефлексии, а это неправда. Даже цыпочки могут уличить его в этом по фото. Как вам ни противно будет именно от меня услышать это, а придется: в альбоме, в песнях должна быть хоть какая-то мысль, она назначена наполнить их если не высоким, то хотя бы каким-то смыслом. А вот это вот, как пел Расторгуев, «баня, водка, гармонь и лосось»?.. Да идите в баню с таким набором!

Столько едкостей произнести в адрес шоу-бизнеса, столько раз поглумиться над его межеумочной сущностью, чтобы стать еще одним доказательством, что в мире все по-прежнему: доллары и стыд не пересекаются.

Как быстро артист забывает про свой высокий концепт, когда дело касается денег, легко диагностируется именно на таких, как Налич, который начинал с отрицания Шуфутинского, а теперь работает у Ш. и иже с ним на разогреве. «Правильную музыку» исполняет…

День Учителя

Моего Учителя звали Юрий Шмильевич Айзеншпис, это он научил меня самостоятельности без поддержки, обороне от социальных катаклизмов, будучи зависимым от денег, беречь энергию свободы и верить в поступательный вектор, осаживать меркантильных циников, сжигать мосты и стремиться к безупречности, подавляя в себе бессердечность. Он поощрял мою высокопарность и обожание русской словесности, унимал мою вздорность, готовил меня армейской выучкой к выходу в мир без любви и жалости, где насилие – единственный способ коммуникации.

Ю. Ш. А. был для меня крупнейшим источником познания жизни. Мы обменивались книгами, киношками, я ему дарил Бони Брэкстон, он мне – Рэя Чарльза.