Эпоха и кино

Заместителем директора Первой госкинофабрики был Яков Моисеевич Блиох — в прошлом боец легендарной Первой Конной армии Буденного. В Первой Конной, как уже известно, служил и Тиссэ. Еще во время работы над «Стачкой», завидя друг друга, то один, то другой вскрикивали: «А помнишь?» И начинались рассказы о боях и походах. Наши впечатлительные сердца упивались выразительнейшими с кинематографической точки зрения эпизодами из истории Первой Конной армии. Мы и не заметили, как увлеклись этим материалом. Блиох стал знакомить нас с ветеранами Первой Конной. Припоминаю сейчас нашу влюбленность в героя-конармейца Сердича.

Уроженец Югославии, серб по национальности Данило Сер-дич был одним из тех героев-интернационалистов, которые в годы гражданской войны встали на защиту молодой Советской республики. Командуя полком, а затем бригадой, Данило Сердич прошел с легендарной Первой Конной армией весь ее боевой путь. Он участвовал в разгроме белогвардейских войск генералов Деникина и Краснова, Шкуро и Мамонтова, в освобождении Воронежа и Донбасса, Ростова и Северного Кавказа, бился против интервентов и Врангеля. Талантливый командир, человек высокой моральной чистоты и кристальной честности, Данило Сердич, по словам С. М. Буденного, «умел создавать вокруг себя обстановку крепкой братской дружбы и щедро дарил товарищам чувства своей светлой души».

Мысленно мы мечтали видеть Сердича и его боевых друзей героями будущего фильма. И не просто мечтали. Выпустив «Стачку», мы с Эйзенштейном взялись за сценарий о Первой Конной. Было собрано и систематизировано большое количество мемуарных материалов, досконально изучены все известные и неизвестные кино- и фотодокументы. Мы успели написать добрую половину сценария «Первой Конной», когда в разгар работы нас вызвали к Михаилу Ивановичу Калинину. Он возглавлял правительственную комиссию по проведению празднования двадцатилетия первой русской революции.

Нас проводили в исторический зал заседаний Совнаркома. Мы с волнением и интересом всматривались в обстановку, в которой вели свою титаническую деятельность Владимир Ильич Ленин и первые народные комиссары. В неприкосновенности стояло ленинское кресло. Между ручками кресла натянут красный шнур. Мы настолько были поглощены этим, что не услышали, как вошел Михаил Иванович. Небольшого роста, с бородкой клинышком, с улыбающимися сквозь стекла очков умными и добрыми глазами, не переставая всматриваться в нас, он с исключительным дружелюбием проговорил:

— Как, однако, молоды авторы «Стачки»!

Мы от удовольствия слегка покраснели. Но в короткие секунды смущение рассеялось, и мы почувствовали себя просто, хорошо. От Михаила Ивановича веяло отеческим доброжелательством, сердечностью. Я вспомнил тот вечер, когда он приезжал посмотреть нашего «Мудреца», и с гордостью за наше дело подумал: «Председатель ЦИК верит в силу искусства, питает к искусству искреннюю привязанность, неизбывный интерес — был на «Мудреце», видел наш фильм «Стачка»».

Калинин жестом пригласил нас за стол, покрытый зеленым сукном. Сам сел напротив.

Обращаясь к нам как к старым, добрым знакомым, он сказал и требовательно, и просительно:

— Нужна картина о 1905 годе.

Помолчал, давая нам осознать услышанное, и добавил:

— Подумайте хорошенько об этом.

Мы рассказали о почти готовом сценарии фильма про Первую Конную, вспоминали неснятые эпизоды «Стачки». Михаил Иванович внимательно слушал, а потом первым поднялся и, пожимая нам руки, ласково сказал, обещая всяческое содействие:

— Я верю в вас.

От Калинина мы направились к Кириллу Ивановичу Шутко, который ведал в ЦК партии вопросами кино, и нам было известно его доброе отношение к «Стачке». Он и его жена Нина Фердинандовна Агаджанова незадолго до этого, в 1924 году, блестяще дебютировала на кинематографическом поприще, написав правдоподобный, привлекательный для постановщиков сценарий «В тылу у белых». Сергей Михайлович предложил ей взяться за «1905 год». Агаджанова охотно согласилась. Главным действующим лицом, по замыслу С. М. Эйзенштейна, должна быть единая революционная масса. В фильме, который будучи юбилейным, предполагал показ подлинных исторических событий, каждый факт должен быть отнесен к определенному месту и времени и включен в ряд предшествующих и последующих фактов и событий, увязан с определенным этапом развития революции.

Нина Фердинандовна, талантливая, восприимчивая, сердечная, с первых же слов поняла, почувствовала замысел Эйзенштейна. Нам сказочно повезло со сценаристом! Во-первых, они вдвоем, Нина Фердинандовна и Кирилл Иванович, о революции знали не понаслышке. Во-вторых, литературный дар Агаджановой был настолько высок, что впоследствии две странички написанного ею грандиозного сценария оказалось возможным развернуть в целый фильм и при этом сомнений в ее авторстве ни у кого не возникло. Когда это произошло, Нины Фердинандовны не было рядом. Но она простила режиссеру его творческую вольность.