Эпоха Юстиниана. История в лицах

Новым Римским папой сделался Сильверий (лат. Silverius PP,? — 537 гг.). Королю Теодахаду требовался верный человек во главе Церкви, и выбор его пал на Сильверия. Несмотря на то, что вскоре он призвал население Рима не сопротивляться византийцам, он всё же вызывал опасения у Феодоры, и потому его следовало устранить. Сильверию было предъявлено обвинение в готовящейся измене, и потому он был схвачен людьми Велизария. Место Сильверия занял более лояльный к императрице диакон Вигилий, который в тот момент пребывал в Константинополе. Новый папа был спешно доставлен в Рим. Вигилий распорядился сослать Сильверия на Пальмарию, где тот вскоре станет жертвой несчастного случая…

Однако пройдёт девять лет, и уже Вигилий почувствует на себе гнев императрицы. После отказа публично осудить указ Юстиниана, известный как «Три главы», папа будет также схвачен гвардейцами, и его доставят в Константинополь, где подвергнется давлению, а, может, даже и пыткам… Вигилий пережил императрицу на семь лет, но оказался сломлен, и 7 июня 555 года, по пути в Рим, Вигилий скончался.

Восстание «Ника»

Как мы уже рассказали, Феодора обладала незаурядной твёрдостью духа, она была способна тотчас принимать нужные решения и всеми средствами добивалась их исполнения.

В январе 532 года в Константинополе вспыхнуло крупное восстание, и в течение нескольких дней византийская столица была объята пламенем. Мятежники держали в своих руках почти весь город и уже собирались штурмовать Большой дворец, в котором окопались Юстиниан и сохранившие ему верность придворные.

Император совещался со своими министрами и военачальниками, их положение с каждым часом, а то и с каждой минутой, становилось обречённым. Император даже не надеялся подавить восстание, ведь у него осталась лишь тысяча человек, и поэтому он, как и все придворные, склонялся к побегу…

На этом совещании присутствовала и Феодора. Она сидела молча и слушала, как один за другим министры и генералы уговаривали императора бежать как можно скорее. В один момент императрица поднялась и произнесла великолепную речь, показав себя поистине достойной императорской диадемы:

«Сейчас, я думаю, не время рассуждать, пристойно ли женщине проявить смелость перед мужчинами и выступить перед оробевшими с юношеской отвагой. Тем, у кого дела находятся в величайшей опасности, ничего не остается другого, как только устроить их лучшим образом. По-моему, бегство, даже если когда-либо и приносило спасение и, возможно, принесёт его сейчас, недостойно. Тот, кто появился на свет, не может не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо. Да не лишиться мне этой порфиры, да не дожить до того дня, когда встречные не назовут меня госпожой! Если ты желаешь спасти себя бегством, государь, это нетрудно. У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы спасшемуся тебе не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что царская власть — лучший саван».

В тот день императрица спасла Юстиниана. Сразу же после этой речи император решился подавить бунт. 18 января правительственные войска расправились с бунтовщиками на ипподроме. Ипатия, которого народ провозгласил новым императором, Феодора приказала казнить на следующий день после подавления восстания вместе с братом Помпеем.

Эта победа укрепила не только власть Юстиниана. Авторитет Феодоры сделался незыблемым в глазах многих придворных, она доказала своё право носить титул императрицы. Это был её триумф.

Расправа с Иоанном Каппадокийским

Несмотря на то, что влияние императрицы сделалось и оставалось безграничным, всё же был человек, который осмелился бросить ей вызов. Этот человек — Иоанн Каппадокийский.

Иоанн занимал высокую должность префекта Востока и, по сути, был главным финансистом империи. Юстиниан возвёл его на высокую должность благодаря его способностям и уму и ценил Иоанна. Однако он был ненавидим и народом, и императрицей (об этом подробнее в соответствующем разделе). Префект открыто оскорблял императрицу, а та, в свою очередь, настаивала на его отставке и ссылке, но император не желал прощаться с Иоанном, ведь он приносил немалые деньги в казну.