Эпоха крестовых походов

Податная система была так тяжела, что обитатели пограничных областей империи, если только они могли надеяться встретить со стороны варваров сколько-нибудь человеческое отношение, спешили переходить границу: в 1198 г. в Азии целые города отдались под власть сельджукского султана Икония. Слабость сопротивления, встреченного крестоносцами при их вторжении в империю, объясняется тем, что народ надеялся благодаря их завоеванию избавиться от гнета феодального порядка. Таким образом, Византийская империя XI и XII вв. страдала от тех же зол, что и Римская империя III и IV вв.; она наперед примирила своих подданных с господством варваров.

Вымогательства чиновников. К законным вымогательствам фиска присоединялось лихоимство правительственных чиновников. В 1092 г. эти злоупотребления вызвали восстание на Крите и Кипре. Нравственный уровень византийского чиновника в течение той эпохи, по-видимому, не стал выше. Никита рассказывает об одном из министров Исаака II, который драл со всякого и принимал даже яблоки и дыни. Иоанн Лаг, префект претория при Алексее III, вошел в соглашение с ворами, содержавшимися в тюрьме под его надзором, ночью выпускал их в город и затем делил с ними их добычу, а также присваивал себе подаяния, присылаемые благочестивыми людьми для заключенных. Константин Франкопул, получив поручение очистить Черное море от пиратов, нападает на торговые суда, направляющиеся в Константинополь, некоторых купцов выбрасывает в море и присваивает себе груз. Купцы, оставшиеся в живых, обращаются с жалобой к императору, но не могут добиться возвращения украденных товаров, потому что фиск получил свою часть добычи и производство дела закончено. Другой адмирал, Стрифн, ограбил казну флота.

Экономический упадок империи. От экономического и нравственного упадка империи страдает не только народ, но и двор. В этом пышном храме монархии, в этом священном дворце с золотой кровлей и золотыми мозаиками, под тяжестью императорских одежд, затканных золотом и отягченных драгоценными камнями, жемчугом и алмазами, под этой короной, обвешанной сверкающими подвесками, на этом престоле, покоящемся на золотых львах с раскрытой пастью, — император тяжело чувствует общую нужду. Он похож на потомка старой и богатой семьи, который сохранил в целости фамильные бриллианты, дорогую утварь, художественные коллекции, но у которого кошелек пуст и который вынужден жить только займами и другими подобными доходами. Иностранцы все еще думают, что его богатство громадно, неисчислимо: в 1203 г. венецианцы и другие крестоносцы затрудняются потребовать у него достаточно баснословную сумму. Между тем уже Алексей I, чтобы покрыть расходы по ведению войны с норманнами, вынужден был взять драгоценности из гробов императриц и лишить церкви их украшений. Алексей III, желая украсить какую-нибудь церковь, всегда грабил для этого другой храм. Древние церкви и дворцы еще стоят, но новых уже не строят; время великого строителя Юстиниана прошло безвозвратно.

Единственный факт, который, по-видимому, противоречит этой картине всеобщего обеднения, тот, что от падения Западной империи в 476 г. до взятия Константинополя крестоносцами византийская монета сохраняет один и тот же вес и одинаковую пробу (финлэй). Поэтому византийская монета до XIII в. не имеет соперников и служит образцом для всех других государств; она первенствует во всем мире; изображения «богохранимых» императоров чеканятся всегда на золоте и серебре законной пробы. Возможно, что эта чрезмерная добросовестность или гордость, ввиду изменения всех других условий экономической жизни, также способствовала обнищанию монархии.

Военный флот. Количество военных кораблей в Византии должно было уменьшаться по мере сокращения торгового флота: матросы, из которых набирались экипажи как торговых, так и военных судов, также страдали от экономического кризиса и постепенно бросали морское дело; кроме того, морские разбойники всяких национальностей производили в нем страшные опустошения. О слабости военного флота свидетельствует история генуэзского пирата Каффаро, который в 1198 г. разграбил Адрамитту и опустошил острова Эгейского моря. Алексей III вынужден был послать против него калабрийского пирата Стириона и справился с Каффаро лишь при помощи пизанских кораблей. Если бы императорский флот сохранил свою прежнюю силу, то разве Исааку Комнину позволили бы удержаться императором на острове Кипре? И если бы даже количество судов и матросов осталось прежнее, то относительная сила флота все равно бы уменьшилась. Раньше он был первым, почти единственным флотом христианского мира. С тех пор в Европе возникли новые морские державы. Венецианский флот настолько господствует на море, что Алексей III не в силах помешать высадке крестоносцев.