Эпоха Куликовской битвы

Возможно, ответ следует искать в том, что сказали князю Михаилу Иван Вельяминов и Некомат. Обещали они нечто такое, что позволило Тверскому князю уверовать в свою победу. Это могло быть только одно: якобы готовящийся бунт против Дмитрия Ивановича в Москве. Сигналом к началу этого бунта должны были послужить слова тверского князя о сложении крестного целования. Тогда с ханским ярлыком и поддержкой Ольгерда Михаил занял бы великокняжеский престол. Однако никакого бунта не произошло. Заявление Михаила Александровича поставило его против всей антиордынской коалиции и послужило сигналом для выступления уже подготовленной к войне армии. Все это дает основания думать, что бунт был выдуман не самим Вельяминовым. За спиной Вельяминова и Некомата стоял скорее всего тот же митрополит Алексий. Таким образом, все произошедшее с Тверским княжеством было хорошо продуманной и блестяще проведенной провокацией.

За это Ивану Вельяминову, очевидно, князь пообещал должность московского тысяцкого. А Некомат, как купец-сурожанин, имел некий коммерческий интерес. Как и всегда, провокаторы получили совсем не то, что им обещали. В летописи сообщается под 1379 годом: «Того же лета пришел из Орды Иван Васильевич тысяцкий, и обольстивше его и перехитрив, поймали его в Серпухове и привели его на Москву», где 30 августа он был казнен. Казнь Вельяминова была, насколько известно, первой публичной смертной казнью в истории Москвы. Некомат Сурожанин будет казнен через четыре года «за некую крамолу бывшую и измену».

Вышло так, что даже Ольгерд не смог помочь своему родственнику — тверскому князю, ведь это означало бы для него выступить против всех русских князей. Не получив поддержки, после месячной осады Твери Михаил Александрович капитулировал. Он признал верховенство московского князя, отказался от претензий на Владимирское княжение и подписал союзный договор с Москвой. Послом о мире выступал тверской епископ Евфимий. 3 сентября 1375 года войска русских князей оставили Тверь.

Докончальная грамота 1375 года третейским судьей по спорным делам между Дмитрием Ивановичем Московским и Михаилом Александровичем Тверским называет великого князя рязанского Олега Ивановича. Выбор на первый взгляд странный, но для тех времен закономерный. Олег был единственным великим князем, не стоящим ни на стороне Твери, ни на стороне Москвы. Более подходящую кандидатуру для исполнения этих обязанностей найти было затруднительно.

НАЧАЛО СМУТЫ НА МИТРОПОЛИИ

Стремление митрополита Алексия к примирению оказалось лицемерным. Константинопольского патриарха и его посла Киприана, их идеи и их стремление к объединению всех православных князей Алексий использовал как орудие для решения своих политических задач.

Более того, митрополит Алексий попытался очернить Ольгерда в глазах православных людей. Всплыла темная история 1347 года, когда трое придворных Ольгерда — Кумец, Нежило и Круглец — были осуждены князем на смерть якобы за нежелание исполнять языческие обряды. Казненные были канонизированы под православными именами — Антония, Иоанна и Евстафия и стали известны как Виленские святые. Поздние источники прямо говорят о причастности к этой канонизации митрополита Алексия и константинопольского патриарха Филофея.

Но гонений православных людей в Литве при великом князе Ольгерде не было. Более того, сам Ольгерд был крещен по православному обряду и женат на русской православной княжне. Следовательно, митрополит Алексий сознательно исказил историю.

Киприан знал очень многое о митрополите Алексии и о его «стиле работы». Но именно неэтичность митрополита, столь ярко проявившаяся во время Тверской войны, стала последней каплей, после которой Киприан счел возможным требовать от патриарха Филофея раздела митрополии. От имени литовских князей он написал и доставил в Константинополь грамоту «с просьбою поставить его в митрополиты и с угрозою, что если он не будет поставлен, то они возьмут другого от латинской церкви».

Киприан стал митрополитом Литвы 2 декабря 1375 года. Но патриарх Филофей не отказался от своей мечты объединить Русь: «Чтобы древнее устройство Руси сохранилось и на будущее время, то есть чтобы она опять состояла под властью одного митрополита, соборным деянием законополагает, дабы после смерти кир Алексия кир Киприан получил всю Русь и был одним митрополитом всея Руси».

В начале 1376 года из Константинополя к митрополиту Алексию прибыли два посла — протодьяконы Георгий Пердика и Иоанн Докиан. Они сообщили о решении патриарха Филофея. Судя по дошедшим до нас сведениям, Алексий отнесся к подобному повороту событий спокойно. Конечно, он прекрасно понимал, что Константинополь не будет терпеть вечно его самоуправства в делах митрополии. Кроме того, Алексий был уже стар. Пришла пора думать о преемнике.

Печать Дмитрия Донского

Алексий знал, что князь Дмитрий Иванович прочит в митрополиты своего духовника и по совместительству печатника Митяя.