Эпоха мертворожденных

Первым делом — с рассветом, двумя парами, двинули на рекогносцировку. Лазили два часа. Вернулись, выслушали мнение Кобеняка и Передерия, потом рассказали, что сами с Жихарем надумали. В общем — сошлись. Выволокли спутниковые фото — там, конечно, картинка иная, но когда на пузе прошел каждую рытвину, уже не принципиально. Один комплект исчеркали, благо — два взял. Единственная загвоздка — сколько мне людей дадут? С другой стороны, обещали многое, так что теперь не обессудьте — из глотки вырву все, чего не хватит.

На двенадцать уже вызывают в штаб полка. Вот заодно и обсудим вопрос пополнения и комплектации. Усадил Денатуратыча со Степанычем минные поля рисовать, Жихаря отправил под задачу вооружение и боезапас подсчитывать да планировать, а вот Салама взросло порадовал отдельной программой действий. С «банным днем» Никольский на пару со Стовбуром разбирались в самостоятельном порядке.

От Родаковского поворота дорога шла прямой, натянутой ниткой мимо заросшего дичкой и густым кустарником поля. Не сельхозугодья, вообще — непонятно что. Скорее всего, поселок Белое планировалось расширять, и земли были выделены под застройку. Через трассу — террикон, а здесь, возможно, санитарная зона. Не понять. Ни домов, ни садов, ни полей. Степь, поросшая отдельными деревьями и непролазной растительностью.

Вся эта беда тянулась на восемьсот метров и упиралась в реку. Звучит, ясное дело, гордо! Жихарь с полшага ее перепрыгнул — метра три всего. Склоны берегов тоже не особо высокие и крутые. Мосток железный, обычный, автомобильный. Взорвем сразу. Им потом переправу навести — минут на десять работы. Но и не взорвать как-то неправдоподобно будет. Мины положили, а мост не взорвали. Непорядок…

Далее, через двести метров от моста, перпендикулярно основной дороге лежала узенькая колея грунтовки и остовы деревянных столбов вдоль нее. Ни начала, ни конца у этого пути не было. Справа, метрах в ста пятидесяти, стоял одинокий заброшенный дом да слева, в сотне, еще пяток покинутых развалюх. По карте бывшие ветеринарная и метеорологические службы.

Ну, коновал и мне бы сейчас не помешал — с Антоши врач никакой, даром что компьютерный гений, да и за точный прогноз погоды на двадцать первое тире двадцать второе я бы чего хочешь дал. Особенно если бы они мне клятвенно пообещали, что будет так, как и идет: сырой мокрый снег с полночи, туман утром и моросящие слезы с видимостью на полторы-две сотни метров — все остальное время. Сладкая мечта гранатометчика.

В двадцати шагах от грунтовки дорога разделялась. Главная, не виляя, уходила брусчаткой к небу. По углам подъема — не равномерно. Первые семьдесят-восемьдесят метров — достаточно полого, причем сразу поднимаясь насыпью на два человеческих роста над плоскостью земли. Потом загребала на свои усредненные двадцать градусов. И тоже неодинаково: где и пятнадцать — с натягом, а где и все под тридцать — легко.

Через шестьсот метров после развилки брусчатка начинала терять крутизну траектории, входила меж двух запиравших ее холмиков. Далее шла ровно сотню меж двумя густо заросшими скатами, потом выскакивала в чистое поле, где смыкалась с притороченной к ней справа «объездной».

Этот кусок и был моей зоной ответственности. К большой беде фашиков, ни с самой дороги, ни с беспилотников, ни, тем паче, со спутника не было видно, что идущие параллельно дороге промоины, за столетия проточенные дождями по всей площади подъема, — шесть штук в радиусе километра слева и восемь в километровой зоне справа — совсем не канавки, а нормальные траншеи от метра до двух с лишком в глубину. Огибая многочисленные большие и малые холмики, смыкаясь и расходясь, они образовали то, что при нормальной позиционной войне называется «линиями обороны». Правда, противник не наступал по среднему срезу Родаковского бугра, а хотел лишь проехать по дороге. При нашем раскладе и занятии обороны внутри траншей он бы, подставляя бока машин по всему флангу, шел ровнехонько по насыпи брусчатки параллельно моим стрелкам и не имел никакой возможности ни съехать с нее, ни развернуться в боевой порядок. Что само по себе уже — зер гут!

По уровням тоже непросто. Дорога, казалось, висит над землей. Насыпь в одном месте поднималась на целых восемь метров. Но на самом деле, если исходить не из видимой глазу перспективы, а просчитывать траекторию гранатометного выстрела, полета снаряда или пули, то оказывалось, что дорога-то — в яме! Особенно с правой стороны, если смотреть по ходу выдвижения противника снизу. «Зимняя» конкретно была выше.

Первые и самые мелкие промоины находились в семидесяти метрах с обеих сторон от дороги. Остальные в среднем тоже на таком же отдалении друг от дружки. Получалось, что я спокойно могу построить многоярусную систему перекрестного огня, не особо рискуя накрыть своих. Вопросы, конечно, были, но и у меня не одного голова на плечах. Разберемся всем миром.