Эпоха мертвых. Москва

– А еще коноплежатки и коноплемолотилки, – добавил он. – Если спросишь за косякокрутилки – оскорблюсь.

Я не спросил, а просто заржал. Потом уточнил все же:

– А эти всякие мялки-моталки – для льна?

– Естественно, – кивнул он. – Рожь и лен – главные культуры в области, больше ничего толком не растет.

– А конопля как же? – удивился я. – Для нее тогда зачем… инвентарь?

– У нас неправильная, только на веревки и годится, – засмеялся он. – А ты куришь, что ли?

– Нет. Раз в жизни попробовал и понял, что траве до пива как до звезды – не котируется. Стой, маскировку проверить надо.

На первый взгляд машины были укрыты качественно. Сетка натянута от земли, веток насыпано немало, к «садку» вход проделан между двух кустов. Поднырнул и обнаружил Аню, сидящую с автоматом на коленях в открытой двери кунга. Большой был внутри, но тоже не спал, к счастью.

– Как дежурство прошло? – спросил я.

– Тихо, – ответила девушка. – Птица только орала какая-то.

– Сыч, наверное, – предположил Николай. – Ближе к болотам выпь встречается, вот она действительно горластая, можно испугаться с непривычки.

– А волков нет? – спросила она.

– Как нет? – даже удивился он вопросу. – Есть, разумеется. А дальше, туда, за Максатиху, к северу, так вообще полно. Все тут есть, и волки, и кабаны, и медведи встречаются. Здесь уже край населенных земель, дальше людей почти не встретишь. На карту глянь.

Это верно. Я тоже обратил внимание на то, что густонаселенная в южной своей части область к северу становилась населенной редко, а местами так и вообще в пустынную превращалась. Даже те деревни, которые на подробной генштабовской карте попадались, в большей части числились заброшенными. Для тех, кто хочет скрыться от всех, вроде моего собеседника, север области – настоящее раздолье.

– Охотой прожить можно, интересно? – спросил я.

– Охота – дело сезонное, – пожал он плечами. – Пожалуй, что можно. А год пройдет, то можно наверняка будет, людей мало осталось. Если еще и про огород не забывать, то тогда точно можно.

– Дальше скот заводить придется, потом еще что-то – и полноценная фермерская жизнь.

– Разве плохо? – удивился он.

– Нет, хорошо как раз, – ответил я и добавил: – Но опасно поначалу. Надо точно знать, на чьей земле окажешься. Или забираться в такую глушь, где вообще никого нет, и поначалу на самообеспечении.

– Так и придется, – вздохнул он. – Вам спасибо, что нашумели в окрестностях, придется бежать отсюда дальше. Картошку хоть поможете погрузить?

Нельзя сказать, что я за нами вины не чуял. Что бы я ни говорил, а деревенька эта на отшибе, сюда могут вообще никогда не заглянуть, она даром никому не нужна. А вот после того шухера, что мы учинили, тут опасней стало. Теперь людям сниматься придется.

– А может, с нами поедете? – спросил я. – Там военные все организовали. Людей уже много, картошку сажают, опять же. Сельское хозяйство во всех его формах разворачивается. И безопасно. Конкретно безопасно, без всяких.

– Насколько я военных знаю, рано или поздно они всех в строй поставят, – поморщился Николай. – Они так от природы устроены. Поделят общество на себя и всех остальных, соответственно, и права.

– Как знаешь, – сказал я.

Спорить было лень, да и просто неохота. Отчасти в чем-то он и прав, если насчет «все в строю» говорить. Другое дело, что себе вояки из «Пламени» тоже прав не нарезали, сплошь одни обязанности. Да и какие у кого права, когда выживать надо? Сколько взял себе прав – все твои, а потом прикинешь, сколько из них лишних, – да и на помойку их, если на плечах башка, а не кочан гнилой капусты.

До спрятанной машины пришлось идти с километр примерно. Становилось все светлее, распелись птицы вперегонки, под подошвами ботинок пружинил толстый слой хвои. Пахло лесом, шумели на слабом ветру вершины высоких, мачтовых сосен. Хорошо было, и про беду забудешь в таком месте.

Заодно прикинул, что прорваться на машине к тайнику Николая со стороны деревни можно, на самом деле, но это если знать дорогу, медленно и аккуратно. Так что убежать всегда успеешь. Показался край оврага, заросший кустарником, и лишь чуть приблизившись, я понял, что край не везде настоящий – в одном месте он переходил в навес, на котором аккуратно был настелен дерн и высажены кустики. С воздуха не заметишь, только если подойти пешком и с близи смотреть. Толково сделано.

Машина оказалась почти новым бортовым «газоном» с дугами для тента в кузове, но без самого тента. Перехватив мой взгляд, Николай сказал:

– С овощебазы сдернул, как раз картошкой гружена была. В городе тогда бардак был, все спасались, ну я и прикинул, что с картошкой фермерствовать начинать будет проще, чем без картошки.

– Здравая мысль, – усмехнулся я.

Как выяснилось, к машине мы ходили, чтобы ее завести и дать минут пять поработать движку. Правильно делает, разве что по-хорошему на ней еще и поездить бы надо было, но оставлять лишние следы не стоит. Да и топливо…

– А с горючкой у тебя как?