Эпоха мертвых. Москва

Снова закрытые двери, снова клинья. Медленно идем, зато обратно будет легче, все же угрожающих направлений меньше. А пока вот так, нагибаясь на каждом шагу и все время оглядываясь. А потом попался первый зомби, как раз в следующей открытой комнате, уставленной офисными столами. Из-за стука молотков по клиньям я его шагов не услышал, и он вывалился почти на меня, когда до этой самой двери оставалось два шага всего, – маленький толстенький гнилой человечек с обвисшим лицом и мутным взглядом исподлобья, в рваном костюме, однако даже с галстуком на шее. Он был медленным, даже не «живчиком», и, судя по неизмазанной в крови морде, ему даже подкормиться пока не удавалось.

Он напоролся мордой почти что на ствол «Сайги», и мне осталось только нажать спуск. Грохнуло, сверкнуло, его опрокинуло назад, на стену, по которой он и сполз, пачкая ее слизью и какими-то ошметками из разваленного черепа. Жутко завоняло, словно давно лежавший и хорошо вздувшийся пакет с протухшим мясом вскрыли. Леха выматерился. Вика изобразила нечто рвотное, схватив себя за горло.

Дошли до лестницы, пошарились лучами по пролетам вверх и вниз, но ничего подозрительного не заметили. Теперь нам пройти еще этаж, а после него – в полуподвал. Там серверы, там ящики, в которых хранятся оптические диски. И назад, вызывать машины для эвакуации.

Проверил связь, но ее уже не было. Не слышно здесь. Гадство, теперь сами по себе. И ничем ведь этим самим себе не поможешь, тут застройка плотная, стены толстые, и машины ближе не разместишь – нет места.

Шаги на лестнице сразу стали гулкими, снова с эхом. Эхо вообще некстати, можно и чьи-то еще шаги из-за него пропустить. Странно, как много сопутствующих звуков рождает каждый шум в мертвой тишине. Она и вправду здесь мертвая – ни единого звука, если замереть, и мертвецами пованивает. Как еще назовешь?

Первый этаж, на него с лестницы дверь с замком ведет. Прямо за ней стоит мертвая тетка, прислушивается и глазами ворочает. При виде нас не бросается вперед, что было бы привычно, а довольно шустро отскакивает назад, скрываясь с глаз. Мы замираем, уставив в дверь лучи фонарей. Замерли. Тишина. Ни шагов, ни возни с той стороны.

– Всем стоять, – сказал я, делая осторожный шаг вниз по лестнице.

Если так тихо, то она просто укрылась, но никуда не ушла, я бы услышал. И вонь… кстати, вонь не такая уж и сильная, как будто мертвяк не близко, а вовсе даже далеко. Странно. Это плохо вообще-то, я уже привык по этой самой вони ориентироваться. Топ-топ вниз по ступенькам, луч фонаря на открытой двери, слегка колышется в такт шагам, вверх-вниз, влево-вправо. И где она, зараза такая?

Следом за мной понемногу Леха спускаться начал. Нарушение приказа, но Леха толковый, он поодаль, для подстраховки только. Ну и где она? Вот я уже на лестничной площадке, дверь прямо передо мной.

Кинулась мертвая тварь невероятно быстро, пригнувшись, тенью, вытянув руки с согнутыми крючками пальцами. Выстрелить я успел дважды, мимо и куда-то там по спине вскользь, тоже мимо, в общем, только по ушам себе, как кувалдой. Мертвые руки вцепились в разгрузку, меня сшибло с ног, бросив на перила, и затем мы с вцепившейся тварью свалились на мраморный пол, шлем громко стукнул краем о полированный камень, висящий на ремне дробовик оказался зажатым между нами. Свет фонарей скрестился на нас, и прямо мне в глаза уставились ее буркала, мертвые и жуткие. И в этот момент я понял, что она грызет мою руку. Рукав. Рукав мотоциклетной куртки из толстой кожи со вставленным внутри пластиковым щитком. Грызет, вцепившись в эту руку своими гнилыми ладонями, пальцами с обломанными и вырванными ногтями.

Я не знаю, что я испытал на самом деле – страх, панику или, наоборот, дикий восторг из-за того, что на мне эта непробиваемая и непрокусываемая куртка. Мысль о том, что эта толстая кожа меня спасла, взорвалась в мозгу фейерверком, ярким и праздничным. Эта тварь, успевшая начать изменяться, прокусила бы любую «горку». А я не помню даже, как успел выставить левую руку… но моя правая уже тащила из кобуры рукоятку ПБ.

Краем глаза я увидел, как Леха одним прыжком перемахнул оставшиеся ступеньки лестницы и в ту же секунду столкнулся с чем-то темным, метнувшимся из дверного проема, выматерился испуганно, что-то с тяжелым звоном ударило о стену, пробежал Большой, на площадке становилось тесно.

Тварь, навалившаяся на меня, сжимала зубы все сильнее и сильнее, мертвячья вонь лезла в ноздри, дикие, безумные, мертвые глаза словно высасывали из меня душу, а вместе с ней и храбрость, ее ноги елозили по мне в попытке найти опору, и я никак не мог вытащить пистолет.

Послышался тяжкий удар, темное тело, вцепившееся в Леху, пролетело мимо нас, борющихся на полу, со стуком врезалось в дверь, распахнув ее и ввалившись обратно в коридор, что-то металлическое со звоном катилось по полу…