Эпоха Михаила Федоровича Романова

Перед походом казаки составляют раду, на которой выбирают походного атамана. Они запасаются сухарями, вареным просом и тестом; его едят разведенным в воде, что у них называется саламатою. Во время похода они всегда трезвы, и, если кто окажется пьяницей, атаман тотчас приказывает выбросить его за борт. Водку брать с собой не позволяется.

Турецкие галеры стерегут казаков в Днепровском лимане, но всегда безуспешно; так как для выхода в море выбирается ночь самая темная. Через 36 или 40 часов после этого выхода они причаливают к берегам Анатолии и, оставив для караула на каждой лодке по два товарища и по два мальчика, делают высадку, нападают врасплох, приступом берут города, грабят, жгут, опустошают, нередко на целую милю от морского берега; потом немедля возвращаются к судам, нагружают их добычею и плывут далее — на новые поиски. Встречаются им на море турецкие галеры или купеческие корабли, они бросаются на абордаж. Казаки открывают неприятельские корабли прежде, чем турки успеют их заметить; ибо запорожские челны возвышаются над морскою поверхностью не более двух с половиною футов. Усиленная турецкая стража ждет на устье Днепра возвращения казаков. Но последние смеются над ней даже и тогда, когда битвы с неприятелем уменьшили их число или волны морские поглотили некоторые из утлых челнов. Они причаливают в заливе, в 3 или 4 милях на восток от Очакова. От сего залива идет к Днепру низкая лощина, длиною около 3 миль, которую море иногда заливает на одну четверть или покрывает ее водой на полфута. Через сию лощину казаки перетаскивают свои суда; над каждым челном трудится 200 или 300 человек, и через два или три дня весь флот, обремененный добычею, является на Днепр. Но если встретятся с турецкими галерами среди белого дня в открытом море, тогда от пушечных выстрелов челны их рассыпаются, как стаи скворцов, и многие гибнут в морской пучине. Редко возвращается их на родину более половины; зато привозят богатую добычу: испанские реалы, арабские цехины, ковры, парчу, бумажные и шелковые ткани и иные дорогие товары. Это их главный промысел: они живут добычею; воротясь на родину, ничем не занимаются, а умеют только пить и бражничать с друзьями. Казаки выходят на морские поиски после Иванова дня, а возвращаются не позже первых чисел августа месяца».

В другом месте Боплан, впрочем, замечает, «что в мирное время охота и рыбная ловля оставляют главное занятие казаков».

На сухом или собственно степном пути запорожцы совершали походы обыкновенно табором:

«Буджацкие татары, занимаясь беспрерывною войною, храбрее крымских и искуснее в наездничестве. На равнине между Буджаком и Украйною обыкновенно разъезжает 8 или 10 тысяч сей вольницы, которые разделяясь на отряды в тысячу всадников, удаленные один от другого на 10 или 12 миль, гарцуют по степям и ищут добычи. Посему казаки, зная, какая опасность ожидает их в степях, переходят оными в таборе или караване, т. е. между двумя рядами телег, замыкаемых спереди и сзади 8 или 10 повозками; сами же с дротиками, пищалями и косаками на длинных ратовищах идут посреди табора, а лучшие наездники вокруг оного. Сверх того, во все четыре стороны, на четверть мили высылают по одному казаку для наблюдения. В случае поданного сигнала табор останавливается». «Случалось и мне несколько раз, с 50 или 60 казаками, переходить степи. Татары нападали на наш табор, в числе 500 человек, но не в силах были расстроить его; да и мы также мало вредили им: ибо татары только издали грозили нападением, не подъезжая, однако, на ружейный выстрел, и, пустив через наши головы тучу стрел, скрывались. Стрелы их летят дугою, вдвое далее ружейной пули».

О характере и свойствах казацких Боплан отзывается таким образом:

«Соединяя с умом хитрым и острым щедрость и бескорыстие, казаки страстно любят свободу; смерть предпочитают рабству и для защиты независимости часто восстают против своих притеснителей — поляков; в Украйне не проходит семи или восьми лет без бунта. Впрочем, коварны и вероломны, а потому осторожность с ними необходима; телосложения крепкого, легко переносят холод и голод, зной и жажду; в войне неутомимы, отважны, храбры, или, лучше сказать, дерзки, и мало дорожат своей жизнью. Метко стреляя из пищалей, обычного своего оружия, наиболее храбрости и проворства показывают они в таборе, огороженные телегами, или при обороне крепостей. Нельзя сказать, чтобы были плохи и на море, но не таковы на конях: я сам видел, как 200 польских всадников расеяли 2000 отборных казаков». «Одаренные от природы силою и видным ростом, они любят пощеголять, но только тогда, когда возвращаются с добычею, отнятою у врагов; обыкновенно же носят одежду простую».

Воспользуемся тем же наблюдателем-иностранцем и приведем из его записок некоторые черты об Украйне и ее населении того времени.