Эпоха мёртвых. Начало

Мужики оказались разговорчивыми, предложили по «полтинничку», а мы решили не отказываться.

— Ну, если только по «полтинничку»… — сказал Лёха, заходя в калитку. Я вошёл следом. Мы стянули свои шэпээски, не годится за стол в шапке, оружие положили на колени.

Один из мужиков сбегал в дом, принёс ещё две стопки. Разлили, чокнулись с тостом «За знакомство», выпили. Водка холодная, видать, только что достали вторую бутылку из морозилки. Я прямо пальцами, поскольку вилок на столе не было, подцепил с тарелки кусок ветчины, закинул в пасть и следом отправил кружок солёного огурчика. Водка проскочила в желудок легко, оставив лишь ощущение тепла.

Мужики были словоохотливы, особенно старший из них, красномордый, лет около сорока. Рассказали, что из Москвы только младший, Виктор, который работает в автосервисе. Он живёт на параллельной линии, в ста метрах отсюда. Здесь с женой и дочкой десяти лет, которые остались в своём доме. Мужик постарше, по имени Пётр, из Солнечногорска, работает на заводе медицинского стекла кем-то вроде главного технолога. У него детей двое и жена имеется. Все сейчас в гостях у Викторовой жены. А мужья уединились здесь, чтобы принять на грудь.

— Тут тишина щас, — сказал Пётр, когда мы его спросили о том, что делается вокруг. — Вчера стрельба была, мы перетрухали. Там какие-то живут в дальней стороне, на восемнадцатой. И сегодня стреляли, но похоже, что так, спьяну, что ли. Их там целая кодла. Мы туда не суёмся, и они к нам не лезут. А вообще тихо. Люди вроде подъезжают сюда помаленьку, но немного. Ещё по песярику?

— Давай, чего уж там.

Бутылка снова обежала круг над стопками. Снова подняли, чокнулись, опрокинули. И снова пошла легко и хорошо.

— Тишина тишиной, но оружие-то хоть есть у вас? Видели, как в городе людей жрут?

После вопроса об оружии мужики напряглись. Я сразу просёк, почему — боятся, что мы отбирать пришли. Пришлось сказать, что отбирать никто не намерен, просто по нынешним временам без оружия и не выживешь. Пётр сказал, что у него есть «ижак», горизонталка шестнадцатого калибра и сколько-то там патронов с крупной дробью. У Витьки не было ничего.

— Петровича знаете, сторожа? — спросил я.

— Знаем, конечно, — ответили оба почти что хором.

— Петровича убили вчера. Когда стрельба была. В посёлок залётные бандюки заскочили, его из дома вытащили, водить их и показывать, где что. И завалили, когда он что-то не так сказал.

— Ох, ёпть… — охнул Пётр. — И что? Где они? И что за стрельба?

— Они как раз на восемнадцатой линии нарвались. Постреляли их там, к едрене матери. Но я к чему всё это… У Петровича в доме осталась «тулка» двенадцатого калибра и патронов к ней больше полусотни. Я точно знаю, сам патроны ему отдал. Получается, что она вроде как бесхозная уже.

— Я схожу? — мгновенно подкинулся Витька, решив ковать железо, не отходя от кассы.

— Возьми что-нибудь, чтобы дверь открыть, — сказал Лёха. — Может, там и заперто, мы не проверяли. А ружьё на виду должно лежать, как я думаю, Петрович его с собой носил, пока живой был.

— А не шутите? А то полезу, а Петрович из этой самой «тулки» по мне. Вы-то откуда знаете?

— А мы и есть эти самые, с восемнадцатой линии, — сказал я. — У наших на глазах Петровича привалили, никто и охнуть не успел.

— А бандюков…

— Всех, — ответил я. — Их в болото, что в конце главной аллеи, свалили. Петровича по-человечески закопали, похоронили, в общем.

— Ты скажи… Три дня назад кто бы такое подумал? Наехали, постреляли, человека убили. Тут бы уже ментов было… А теперь никому и дела нет. Хана всему уже, — сказал Пётр.

Грех не согласиться.

Витька убежал, прихватив из багажника машины монтировку, а Пётр остался с нами.

— Серьёзные у вас стволы, — сказал он.

— Да стволы как стволы, — пожал я плечами. — Обычные акаэмы, просто с приблудами. Ничего крутого.

— Да ну, оптика у вас там и всё такое! Как в кино.

На это я даже отвечать не стал, просто снова пожал плечами.

— Класс, прям «зелёные берёты», — продолжал куда-то клонить собеседник. — Кстати, а кто вам всё это выдал-то?

— Никто. Что выменяли, что с мёртвых бандюков взяли, что в Москве с мародёров, — почти честно ответил я. — Так, с бору по сосенке. А что вояки на заправке, кстати, выдали.

— А форма?

— Из магазина. Это всё продается ведь, иди да покупай.

— Куда сейчас пойдёшь? Нам бы на бедность подкинули чего.

— На бедность… — задумчиво сказал я.

— Ну, — кивнул мужик. — У нас дети, семьи.

— Петь, значит, так, чтобы потом непоняток не было, — заговорил я максимально отчётливо. — Я вам подкинул наводку на ствол, что от Петровича остался. Это — в подарок. На этом халява закончилась. Ты по ящику слышал, что военные на заправках по Ленинградке на халяву людям карабины раздавали? Слышал? У тебя телик включен, я же слышу.

— Ну…

— Салазки гну. Они, может, и сейчас раздают. Ты ездил?

— Да, блин, туда ехать… — махнул рукой Петя. — И кто так раздавать-то будет? Начнут нервы мотать, предъяви, мол, то, предъяви это…

— А ты ездил? Спрашивал? Или предполагаешь? Или у меня вот спросил, как я свой получал?

— А как у нас ещё может быть? Кто так раздавать будет?