Эпоха мёртвых. Прорыв

– А нам только Домбровский нужен, – улыбнувшись, ответил Усимов. – Остальные лишние. И еще у Бурко были с собой компакт-диски с допросами, надо бы их изъять и ко мне в сейф спрятать.

– К нам в сейф, – поправил его Баталов. – Копии снимем.

– Договорились. Граната есть?

Баталов молча похлопал по гранатной сумке.

– Тогда пошли вниз.

Стальная дверь в подвал захлопнулась за спиной, со всех сторон обступила тишина.

– Дай гранату, – сказал опер, протягивая руку.

– Я сам, – ответил Баталов, отстраняя того от двери.

Громыхнул тяжелый замок, дверь открылась. В пустой тесной камере без мебели сидели на полу двое – испуганные, грязные, один с кровью на лице, потому что Бермана «ломали» быстро и энергично.

– Привет, – сказал Баталов и закатил внутрь РГД-5.

Дверь захлопнулась, оттуда приглушенно донеслись крики, затем грохнуло. Грохнуло неожиданно громко, а крики затихли.

Еще дверь, за которой обнаружился перепуганный почти насмерть Домбровский.

– Николай Ильич, – улыбаясь, обратился к нему Усимов, – должен сообщить вам пренеприятнейшее известие… – Тут он выдержал паузу, с удовлетворением наблюдая, как на штанах системного аналитика быстро расплывается темное пятно. – Господин Бурко погиб в результате покушения на него со стороны неизвестных. С ним погибли генерал Пасечник и полковник Салеев. Покушение произошло на торжественном митинге по поводу запуска литейного цеха.

– Как? – не понял тот, даже не замечая своего конфуза.

– Снайперы застрелили, – ответил Усимов на вопрос «как». – С крыши, из дальнобойных винтовок. Хорошие снайперы, профессионалы. Но разговор не об этом, в общем, а о том, что у нас есть с вами прекрасная возможность забыть все неприятные разговоры, что велись в этом здании.

– Не понял… – совсем растерянно сказал Домбровский.

– Власть сменилась, если проще, – ответил тот. – На место Главного кандидатур нет. И не будет, Главный был один. Я заменил Пасечника, майор Баталов – Салеева. Вы возвращаетесь на свою работу, потому что кто-то должен рулить наукой. Мы не сумеем. Согласны?

– Да! Конечно!

– Тогда вы свободны. Сейчас поедем обратно, там вы брючата свои смените, а то что-то промокли они у вас… – не удержался от издевательства Иван.

– Ой, простите! – засуетился Домбровский, пытаясь натянуть подол свитера на мокрое место.

– Да ладно, с кем не бывает? Один раз – не пидарас! – захохотал собеседник, похлопав ученого по костлявому плечу. – Поехали из этого неприятного места.

– А… Боря со Славой?

– У них несчастный случай произошел, – ответил Баталов. – При обращении с гранатой. Гранаты эти такие… Безобразие, в общем. О, слышите? Кто-то уже ожил.

Действительно, из-за соседней двери доносился чей-то дикий крик, вскоре затихший, правда.

– Поехали, Колян, поехали, – подтолкнул Домбровского к выходу Усимов. – Не зависай. Мне еще с жилплощадью сегодня разобраться надо, а то в «Господском Доме» все больше не те люди живут, надо обмен произвести. А ты жену гони, у тебя же новая на рабочем месте, а?

Домбровский неожиданно покраснел, и Усимов снова захохотал:

– Не менжуйся, Коля, все будет как на воле! И чай, и пряники!

Сергей Крамцов

6 июня, понедельник, утро

Белявский появился неожиданно, весь какой-то ошалевший, мы как раз в столовке на завтрак рассаживались. Я был сонный, равно как и сидящая рядом Татьяна – дорвались, называется. Хоть в нашей общажке места для секса не было, приходилось выискивать укромные уголки, но все же находить их получалось. А тут как прорвало, то все время в напряге были, а теперь вроде как самое страшное позади.

– Серый, ваш выезд на аэродром отменяется, – сказал белобрысый старлей. – Уполномочен тебя поставить в известность, так сказать. Мы с вами сегодня строимся – и маршем в «Пламя».

– А чего так? – удивился я. – Бурко вообще очканул на контакт идти?

– Грохнули вашего Бурко, – усмехнулся Белявский. – И двух его замов. Тебе привет от Пантелеева.

– Во-от как! – протянул я. – Ну тогда все как надо, есть все же справедливость! Эх, кабы не марш, точно бы напился. Это отметить стоит.

– Серый, в «Пламени» отметим, – влез в разговор Леха. – В стельку, в дым, в задницу. А если Пантелеев еще и жилплощадь нам выделил, то можно и новоселье до кучи.

– Точно, дом не обмыть – сгорит обязательно, – авторитетно заявил Шмель.

– Алкаши, блин, – фыркнула Аня.

– Не тебе судить, мала еще, – наставительно отозвался Леха. – Тебе пока только убивать можно, а пить нельзя. И еще долго нельзя будет. Тебе когда двадцать один?

– Поболтай! – разозлилась она. – Убивать мне как раз можно, этого достаточно. Доболтаешься.

После завтрака столкнулся с Валерой и его вечными спутниками, Матроскиным и Швили.

– Слыхал, чего за дела? – пожал тот мне руку. – Привалили Александра-свет-Владимировича со всеми подвывалами. Не прилетит он к тебе на встречу, не обнимет и руку не пожмет. Кто его так, а? Не знаешь?

– Откуда мне? – пожал я плечами. – Я же тут все время сидел. Конкуренты, блин.