Эпоха мобильных телефонов

– Что возражать? Только не одна поедешь, а с Костей. И Костя старший. Походйте, поспрашивайте. Может, каких еще свидетелей отыщете.

* * *

Мы с Костей поехали на нашем «москвиче». Можно было взять служебную машину, но ее надо было ждать, а «москвич» – вот он, под окном стоит. Когда мой временный напарник устроился на пассажирском сиденье, я незаметно вздохнула. То ли дело Гошка! Всегда уверенный в себе, всегда жизнерадостный… ладно, почти всегда. Да, он легко может довести меня своими шуточками до бешенства. Но при этом умудряется никогда не портить мне настроения. А от Кости у меня уже скулы сводит, хотя он просто сидит рядом и молчит. И даже не скажешь, что у него особо кислый вид, – по сравнению с Сухаревым Костя вполне жизнерадостно смотрит по сторонам. Но до чего же он скучный! Может, не хотел со мной ехать? Может, у Кости другие планы были, а я их нечаянно порушила? Или он недоволен, что мне позволили провести беседу со Стрельниковой вместе с ним? Но почему? Знакомы мы, конечно, недавно, но до сих пор мне казалось, что Костя ко мне неплохо относится.

Молча мы доехали до места, молча вышли из машины, молча вошли в подъезд. А когда поднимались по лестнице, Костя неожиданно задал вопрос:

– Рит, а ты не знаешь, почему у Сухарева с Гошкой такие контры? Васильич же нормальный мужик, а тут как подменили. Я сначала думал, у него на тебя аллергия, потом смотрю – нет. Это его при Гошке все время вкось ведет! Почему?

Признаваться, что взаимоотношения Гошки и Сухарева для меня такая же загадка, я не собиралась, поэтому бросила на Костю строгий взгляд и отчеканила:

– Не понимаю, о чем ты. У них нормальные деловые отношения.

Костя недоверчиво хмыкнул, но спрашивать больше ничего не стал. Он решил уточнить наши собственные «деловые отношения»:

– Давай договоримся, беседу со Стрельниковой я поведу. Не знаю, как вы с Гошкой вдвоем управляетесь, но я в паре работать не привык. – И снова не удержался, съязвил: – У нас людей не хватает парами по квартирам ходить.

Я не стала отвечать, только кивнула. Хочет он вести беседу – пусть ведет. Если у меня вопрос возникнет, я его задать не постесняюсь. То, что Костя не привык к работе с напарником, – его проблемы, не мои.

У двери пятьдесят третьей квартиры Костя мягко оттер меня плечом в сторону и сам нажал на кнопку звонка. Уточнил, что пожилая женщина, которая открыла дверь, действительно является Александрой Михайловной Стрельниковой. Представился, объяснил цель визита – короче, ненавязчиво продемонстрировал, кто здесь главный. Александра Михайловна не спешила впустить нас в квартиру. Слегка склонив голову набок, она пристально рассматривала Костю:

– А чего это вы по второму разу явились? Вчера был уже один, я ему все рассказала.

– В деле открылись новые обстоятельства, – вежливо ответил Костя, – поэтому появились новые вопросы. Мы постараемся вас надолго не задержать.

– Да уж пожалуйста, – проворчала женщина, раскрывая дверь пошире и прижимаясь к стене. – Мне еще ужин готовить.

Мы с Костей по очереди скользнули в узкий коридор.

– Проходите в гостиную, – предложила Стрельникова.

В комнате она молча указала нам на диван, сама села на стул.

– Спрашивайте.

Костя быстро заполнил шапку протокола, потом лучезарно улыбнулся:

– Вы, Александра Михайловна, вчера упомянули, что видели машину, на которой приехала сестра Кораблева. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.

– Да что ж рассказывать? Сидела на кухне, чай пила. Я поздно завтракаю. Пока всех на работу проводишь, пока приберешься – не люблю я в грязи да в суете. Вот, значит, пью чай и в окно смотрю. Гляжу, во двор машина заезжает, серая такая.

Я тоже достала блокнот. Костя ведет официальный протокол, а у меня так, заметки для памяти, чтобы доклад шефу получился более конкретным и четким.

– Простите, а немного точнее можно? – попросил Костя. – Марка машины, номер, может, особые приметы?

– Ну, какие приметы? Машина и машина. Номер мне из окна не видно, да и не смотрела я на него. И в марках я не разбираюсь – вот если бы зять, он бы вам с одного взгляда определил. А я не могу сказать. Легковая машина, не грузовик.

Мне пришлось наклонить голову, чтобы скрыть неуместную улыбку.

– Я на нее почему внимание обратила, – продолжала тем временем Александра Михайловна. – Она на наш пятачок заехала и встала там.

– Пятачок? – переспросил Костя.

– Это мы его так называем, пятачок. Зять площадку забетонировал, чтобы свою машину ставить. Сам все материалы покупал, сам все делал. Он у меня с руками, зять, грех жаловаться. Работа у него бумажная, экономист, но дома – все на нем. Не то что гвоздь в стенку вбить, в прошлом году ремонт сам делал: и штукатурил, и шпаклевал, и красил, и даже линолеум сам менял! Я вам так скажу, повезло моей Наташке. У других мужья – алкаши да бездельники, а мой зять – просто золото!

– Э-э… извините, – неловко перебил увлекшуюся женщину Костя. – Так что машина? Серая, которая во двор заехала?