Эпоха невинности

— Нет никаких клятв, никаких обещаний — во всяком случае того рода, что ты говорила. Такие дела обычно гораздо сложнее… но это не имеет значения… Я преклоняюсь перед твоим великодушием, я думаю так же, как и ты… я чувствую, что любой случай, если его рассматривать отдельно… независимо от дурацких условностей… Я имею в виду, каждая женщина имеет право быть свободной… — Он остановился, испугавшись того, куда могут завести его собственные рассуждения, и продолжал, с улыбкой глядя на нее: — Раз ты так все хорошо понимаешь, дорогая, не пойти ли тебе немного дальше и понять всю бесполезность того, что мы должны склониться перед другой формой тех же дурацких условностей? И раз между нами не стоит никто и ничто, разве это не аргумент для того, чтобы не откладывать свадьбу и пожениться быстрее?

Она подняла к нему вспыхнувшее от радости лицо, и он увидел, что глаза ее наполнились слезами счастья. Но в следующий момент торжествующая гордая женственность вновь сменилась в ней на робкую девическую беспомощность; и он понял, что ее смелость и предприимчивость касается только других и что во всем, что касается ее самой, она совершенно несамостоятельна. Было совершенно очевидно, чего ей стоил всплеск ее гордой речи, и, услышав его дальнейшие слова, она снова «закрылась на ключ», спрятавшись в своей сдержанности, как чересчур разыгравшийся ребенок ищет укрытия в руках своей матери. У Арчера не было сил продолжать уговоры — он был слишком разочарован исчезновением того необыкновенного существа, которое выплеснулось вдруг из глубины ее прозрачных глаз, а потом рассеялось, как туман. Было очевидно, что Мэй почувствовала его разочарование, но не знала, как его облегчить; и они вернулись домой в тягостном молчании.

Глава 17

— Когда тебя не было, к маме заезжала твоя будущая кузина, — объявила Арчеру Джейни за обедом в вечер его возвращения домой.

Арчер удивленно посмотрел на мать — она демонстративно не подняла глаз от тарелки. Не выезжая в свет, миссис Арчер все же не считала это достаточной причиной для того, чтобы свет забыл про нее, и Арчер понял, что ее раздосадовало его немое удивление визитом Оленской.

— На ней был черный бархатный полонез с гагатовыми пуговицами и крошечная зеленая муфта из обезьяньего меха; я никогда не видела ее столь шикарно одетой, — продолжала Джейни. — Она приехала одна, в воскресенье к вечеру; по счастью, в гостиной горел камин. У нее был этот, знаешь, новомодный футляр для визиток. Она сказала, что хотела с нами познакомиться, потому что ты был так добр к ней. Ньюланд засмеялся:

— Мадам Оленская всегда отзывается так о своих друзьях. Она просто очень счастлива снова быть среди своих.

— Да, она именно так и сказала, — проговорила миссис Арчер. — Мне кажется, что она счастлива, что вернулась.

— Надеюсь, она понравилась тебе, мама.

Миссис Арчер поджала губы:

— Она жаждет произвести хорошее впечатление, поэтому и решила навестить пожилую даму.

— Мама считает, что она себе на уме, — вмешалась Джейни, покосившись на брата.

— Это всё мои старомодные чувства — моим идеалом является дорогуша Мэй, — сказала миссис Арчер.

— Да, — отозвался сын, — они совершенно разные.

Арчер покинул Сент-Огастин, имея множество поручений для старой миссис Минготт, и дня через два после возвращения в город он отправился к ней.

Старая дама приняла его с необычайной теплотой; она была благодарна ему за то, что он уговорил Оленскую отказаться от развода. А когда он рассказал ей, что удрал из конторы без разрешения в Сент-Огастин только потому, что ему захотелось повидать Мэй, откуда-то из глубин наплывов жира раздалось радостное кудахтанье, и она похлопала его по колену своей пухлой ручкой:

— О, да это настоящий бунт, мой дорогой! Я представляю вытянувшиеся рожи Августы и ее благоверного; они наверняка вели себя так, будто с вашим приездом наступил конец света. Но малютка Мэй, она-то, я уверена, все поняла как надо?

— Надеюсь; но все же она не согласилась на то, о чем я просил ее.

— В самом деле? О чем же вы ее попросили?

— Я надеялся вырвать у нее обещание, что мы поженимся в апреле. Какая польза от того, что мы потеряем целый год?

Миссис Мэнсон Минготт скривила свой крошечный ротик в гримаску притворной стыдливости и, злобно прищурившись, подмигнула ему.

— «Ах, спросите маму», я полагаю, и все такое — обычная история! О, эти Минготты, они все одинаковые. Всю жизнь в одной колее, и невозможно заставить их с нее свернуть. Когда я строила этот дом, можно было подумать, что я переехала в Калифорнию! Мол, никто никогда не строился дальше Сороковой улицы. Ну и что, говорила я, когда-то никто не строился дальше Бэттери. Нет, нет, никто из них не желает отличаться от других, они боятся этого, как оспы. Мой дорогой Арчер, я, благодаря звездам, всего лишь простая Спайсер; и никто из моих собственных детей не пошел в меня. Вот только моя малютка Эллен.

Она остановилась, снова подмигнув ему, и спросила со свойственной пожилым людям непоследовательностью:

— А кстати, почему бы вам было не жениться на моей малютке Эллен?

Арчер рассмеялся.