Эпоха Отрицания

– У него был телефон. В разобранном виде, – продолжила рассказывать Ингрид. – Раз в день он выезжал куда-то, собирал телефон и проверял сообщения. Как только в новостях появился манифест Бена, он сел в машину и уехал, чтобы договориться о встрече. Вернулся, уже успокоившись, и мы обсудили другие варианты. Все выглядело так, что единственный выход лишь один – сдаться. Но Мартин не хотел принимать окончательное решение, пока не поговорит с Беном лично. Я сказала, что тоже поеду. Ему это не понравилось – он хотел ехать один, но я все-таки настояла на своем. Я хорошо запомнила Бена с той вечеринки. Помнила, как легко он спустил Дэвида с крыльца.

– И вы опасались, что Миттаг и с ним может поступить так же.

– После того, что сделал с теми политиками? Я нисколько в этом не сомневалась.

Глава 25

Всю дорогу – а это несколько долгих часов – Мартин жаловался на Бенджамина, рассказывая, что тот благодаря ему избежал судьбы мелкого преступника, в жизни которого меняется лишь уровень режима пенитенциарных учреждений.

– От меня он нахватался всех тех слов и фраз, которые использовал в своем манифесте, – говорил Бишоп, постепенно переходя к обвинениям в свой собственный адрес. – Мне следовало понять это еще тогда, на вечеринке. Когда мой друг позвонил и предупредил насчет копов, я сказал Бену, что нам нужно разделиться. Что пришло время, когда всем необходимо исчезнуть. И знаешь, что он ответил? «Уже сделано, босс». Я посчитал, что он мне просто поддакнул, чтобы не затевать долгий спор. Но потом, поговорив с людьми, узнал, что они действительно получили команду исчезнуть. Бен сказал правду – все началось еще с утра.

– Как же он узнал так рано? – спросила Ингрид.

– Потому что сам все и устроил, – не отводя глаз от дороги, сердито ответил Мартин. – Он подложил на склад пусковую ракетную установку. И он же сделал тот анонимный звонок.

– Господи!

– Я его убью…

К тому времени, когда они проезжали Миссури, направляясь в Канзас, воинственный пыл Бишопа поугас. Он успокоился, снова став тем хладнокровным, уравновешенным Мартином, который привлек к себе и Паркер, и еще четыреста человек. Но они оба знали, что ситуация опасная.

– Мне надо рассказать тебе о Берлине, – неожиданно сказал он.

– Почему?

– Потому что об этом должен знать еще кто-то, кроме меня.

Предполагалось, что в Берлине Бишоп получит образование. Молодого человека, проникшегося в Америке прогрессивными мыслями, все сильнее привлекали европейские движения.

– В Штатах мы уже кооптированы в капитализм. Частная собственность, власть работодателя, стимул к получению прибыли – это стартовые точки прогрессивных сил в Америке. Но Европа прошла через ужасы, и там ничто не принимается как должное. Все оспаривается, все обсуждается.

Мартин устанавливал контакты на митингах и в пивных, где собирались левые, стараясь на собственном опыте постичь те приемы и способы, через которые граждане могут влиять на политику правительства.

В одном марксистском баре в берлинском районе Митте Бишоп сблизился с группой местных ребят, так глубоко погрузившихся в историю радикализма, что они назвали себя в честь Розы Люксембург. Эта пламенная революционерка была жестоко убита во время восстания коммунистического «Союза Спартака» после Первой мировой войны и сброшена в Ландвер-канал.

«Роза Люксембург коммандо» – первоначально это был политический семинар в Свободном университете, после окончания которого ребята продолжали встречаться. Группа постепенно увеличивалась, хотя численность ее никогда не превышала двадцати пяти человек.

От других дискуссионных групп «РЛК» отличал тот факт, что годом раньше некий хакер взломал правительственный почтовый сервер и вывалил онлайн все, что там обнаружил. На протяжении нескольких месяцев эти имейлы обсуждались в новостях, и трое христианских демократов Ангелы Меркель были вынуждены уйти в отставку из-за собственных сообщений, выставлявших их авторов в невыгодном свете. Месяцем позже BfW, федеральное ведомство по защите конституции, арестовало двадцатидвухлетнего молодого человека, оказавшегося одним из основателей «РЛК».