Эпоха пепла

– В Селене много магии, – нехотя признал Джонас, и тень тревоги легла на его лицо. – Она слишком мала для такой силы. Еще два месяца назад она легко справлялась с воздухом, гоняла стопки бумаг по отцовскому кабинету и смотрела на меня как на любимого брата. Месяц назад ей стало плохо, – голос Джонаса упал, – ночью она задыхалась, будто воздух, ее стихия, стал поперек горла. В комнате тогда все было вверх дном, словно смерч прошел. Мейсону едва удалось помочь ей. Наутро Селене стало легче, матушка наняла ей домашнего учителя. Теперь она каждый день под присмотром. Родители боятся, что Селена станет… как ты, – осторожно добавил Джонас, видимо, опасаясь произносить вслух то, о чем подумал.

«Неконтролируемой», – про себя закончила за друга Айя. Этот страх она понимала.

– Направив ее энергию в нужное русло, мама, считай, подписала приговор мне. Не прошло и пары дней с ее обучения, как Селена ощутила, что я бессилен.

– Ощутила? – недоуменно переспросила принцесса, и Джонас кивнул.

– Она улавливает магию. Редкий дар, даже для мага воздуха. Не слышала о таком? В такой силе мало кто признается. Она искажает восприятие мира. Селена видит… нити. – Не зная, как описать, Джонас махнул рукой в воздухе. – Они связывают человека с Владыкой. По ним течет ваша магия. В учебниках об этом не пишут, я искал. Везде одно и то же: «Магия дана нам от Владык, нельзя то, то и то». Никаких пояснений, будто всем…

– Я знаю, – перебила принцесса. – Вернись к Селене.

Джонас провел рукой по волосам.

– Отец был очень взволнован, когда узнал о ее даре. Он приказал держать его в тайне, поэтому не выдавай меня.

Айя согласно кивнула, ощущая неясную тревогу.

– Ты бы слышала ее, – продолжил Джонас, потирая руки так, словно ему холодно. – Однажды Селена пришла ко мне в комнату после занятий и с порога заявила: в тебе нет магии. Семилетний ребенок, она говорила так, словно ее совсем не пугают эти слова. Клянусь, я никогда не видел такого безразличия на ее лице! Казалось, что даже если меня, ее родного брата, сейчас из-за этих обвинений уведут на казнь, она продолжит смотреть мне вслед словно ученый, открывший новый вид насекомого. Прости, что не сказал сразу. – Джонас виновато опустил взгляд. – Признаться, Селена серьезно напугала меня. Айя, мне кажется, что это была не она… – Драконий наследник, наклоняясь ближе к подруге, пояснил: – Чужие тени прятались за ее лицом, чужие слова слетали с губ. Слова Владык. Я никогда не чувствовал себя настолько ничтожным перед силой, которой не имею, – признался юноша, переводя дыхание.

Джонас подошел ближе к подруге. Его голос опустился до шепота, а в глазах отчетливо читался страх.

– Послушай. С каждым годом я все больше убеждаюсь, что магия – не лучший подарок Владык. Они дали вам силу, ради них вы выращиваете ее в своем теле, учитесь управлять и постоянно ищете способы ее приумножить. Что, если Санкти с помощью магии влияют на ваши мысли, искажают ваши желания? Как знать, может, вы и не живете вовсе; может, это они живут в вас. После вчерашнего Представления я, кажется, смог хоть немного понять, каково это. Магия вытеснила меня на край сознания. Я был зрителем, в то время как твоя сила управляла моими руками. Знаю: я не могу судить, не могу решать за тебя, но прошу, больше не используй столько магии ради меня. Я поговорю с Селеной, и она не выдаст мой секрет, обещаю. Она все же человек, она моя сестра, хоть маленькая и вредная. Если Селена захочет, я буду носить ей конфеты каждый вечер, пока она пролазит в дверной проем, а на следующий год что-то придумаю с Представлением.

Выражение лица принцессы ясно дало понять Джонасу, что она не в восторге от его затеи.

– И что же ты выдумаешь на этот раз? В прошлом году сломал руку, лишь бы не выступать. В позапрошлом – упал с крыши, и я до сих пор не выбила из тебя правду, специально ты это сделал или нет. Три года назад ты потерялся на два дня в лесу. Джонас, тебя и так уже называют слабоумным – не позволяй людям думать о тебе еще хуже, – попросила Айя, и жалость прокралась в голос, как ни пыталась принцесса задушить ее ростки.

– Пусть лучше считают слабоумным, чем знают правду. Ты ведь понимаешь, что со мной сделают в таком случае. Наши законы неизменны: раз не умею создавать огонь, воду по щелчку пальцев или поднимать землю в воздух, значит, лишен дара. А детей Владык без дара не бывает. Монахи сочтут меня опасным и обрекут на смерть, как и…

– Перестань, – попросила Айя, видя, как опасения загоняют Джонаса в тупик. Он ведь на самом деле не такой трус, как недальновидно считал Долор. Наследник Драконов любит свою жизнь вопреки тайне, с которой приходится существовать. Он и раньше не сдавался в поисках причины собственного бессилия и лекарства, которое могло спасти его от жизни во лжи. Но не получив результата, в последние пару лет Джонас перестал воспринимать себя обделенным. Жизнь без магии казалась ему ярче, насыщеннее, а возможность не прикидываться безэмоциональным куском гранита ради силы – подарком, которым он пользовался без зазрения совести.