Эпоха перемен

Стало ясно, что на Намибию решила наложить лапку Британия, формально посредством ВООРУЖЁННЫХ сил своего сателлита — Южно-Африканского Союза. А кто с мечом придёт, соответственно, от меча и …! И в роли этого карающего меча как раз аэропланы весьма подходят. Тем более, что все наши суда оборудованы были радиостанциями, и координировать действия авиации уже получалось.

Экспресс-расчёт показал, что вылет с сего момента и в течение двух последующих часов вполне может быть обеспечен содержимым бензобаков. То есть, взлетев и скинув бомбы на супостата, а затем, развернувшись к берегу, горючего должно хватить на перелёт до наскоро собранной ВПП у пирса Джети в Свакпмунде.

Ошибиться было невозможно, ибо это единственное строение в мире, уводившее полотно железной дороги прямиком на полкилометра в море. А что ещё делать, если глубины в заливе не позволяли судам подойти ближе, а каменистый грунт, провести дноуглубительные работы? Вот несчастные герры колонизаторы и городили это восьмое чудо света. Вначале в дереве, а памятник деревянного зодчества через десяток лет съел местный прожорливый жучок, уже на века — в металле.

Колонизаторам и шпалы, на тысячи километров железных дорог, также металлические из Фатерлянда возить приходилось — обычные подчистую сгрызали проклятые местные термиты.

Тут только за возможную потерю уже вложенного "в дело" металла обидно бы стало всякому, так что в данном случае к тевтонам я отнёсся с пониманием. И заступившись за обижаемых очень много "чужого" железа пришлось на дно пустить. Очень тяжелы оказались броненосец "Видженс", броненосные крейсера "Уорриорд", "Блек Принс", "Доннеган" и "Кумберленд". А так же просто крейсер "Хайфлаер".

Конечно, в этот раз всем самолётикам усиленно поработать пришлось, полностью авиатранспорты от себя разгрузив. Но и результат поражал — полу-тонная кумулятивная авиабомба даже в броненосце "прошивала" дырищу от палубы до днища!

Когда же наши суда подошли к месту побоища, чтобы выживших спасать, так выяснилось, что у адмирала Деветона Старди имелось очень серьёзное намерение нас "искупать". О содержимом трюмов ведь не знал, а от 8 гидросамолётов настраивался легко отбиться. На каждый пароходик по одному снаряду калибра 305-мм (377 кг!), и все дела. Разве адмирал мог подумать, что тут ТАКОЙ осиный рой разворошил. Пусть же ему будет уютно в акульем чреве.

Допрос мокрых пленных показал, что сделали мы только половину дела. Помимо уже утонувшей Западно-Африканской эскадры, у мыса Доброй Надежды, в бухте Салданья-Бей базировались ещё очень даже значительные силы: Броненосец "Альбион", броненосный крейсер "Дифенс" и просто крейсера "Минотавр", "Веймут", "Дартмут".

Радовало только то, что там противник о нынешнем своём поражении ничего не знал. Это рассказал выловленный из воды радист флагмана — броненосца "Винджинса".

Отправившись в поход, эскадра судно-ретранслятор на полпути не оставила, на хорошую проходимость радиоволн понадеявшись. А погода то и подвела — сигнал не пробился.

Моментом требовалось воспользоваться — связиста тут же посадили за ключ нашей, более сильной рации. И он открытым текстом (ни шифроблокнотов, ни самого шифровальщика увы не выловили) передал "приказ адмирала" на базу ВМФ. Немедленно направить к Свакопунду все действующие корабли, мол, ждёт всех "большая охота".

Разумеется, это была авантюра. Но "почерк" радиста на базе узнали и спросили — почему не зашифровано? В ответ мы настучали, что боялись выйти из зоны передачи и потому торопились. Сошло! Педантами всегда были только германцы, и били не таковых за безалаберность жестоко. Увы, и русским попадало.

Но в этот раз попало Царице морей. Через сутки на базе остался только крейсер "Минотавр" (проводился плановый ремонт машины), а остальные ещё через сутки покоились на дне морском. Ибо нашим самолётам взлетать с земной тверди было и привычней, и менее затратно.

Глава 24

После второго боя таиться уже смысла не стало — разнеслась новость, что британских плавающих "больших пушек" больше не существует, а все не утонувшие боеспособные сухопутные части метрополия давно уже забрала из доминиона воевать далеко на севере.

Основным белым населением ЮАС являлись буры, не успевшие забыть свободы Трансвааля. В основе их языка — африканос, лежал староголандский, родственный немецкому. Да и веру англиканскую, они за полтора десятка лет британской оккупации, разумеется не приняли.

Так что когда наш караван вошёл в бухту столицы Южно-Африканского Союза — Кейптаун, вновь ставший независимым народ (революция произошла почти бескровно, шантаж авиабомбардировками — весомый аргумент среди прагматиков), уже был в состоянии войны с бывшими хозяевами. И британскому владычеству над золотыми приисками и алмазными копями наступил конец.