Эпоха покаяния

До цели, отмеченной на карте полустёртым знаком, оставалось не больше километра, как впереди люди увидели хищника с белым пятном на хвосте. Он на мгновение показался между деревьями, а затем снова исчез. Вдалеке послышался призывный рёв. Немного спустя десятками звериных глоток донёсся ответ. Погоня приближалась.

Дмитрий чертыхнулся: до чего же умные и мстительные твари. Пришлось бежать. Дыхание и сердцебиение резко участились. Пыль разносилась по организму стремительно, неизбежно вызывая защитную реакцию. Аюн хрипло, надсадно дышал, прогоняя воздух через сузившееся отекающее горло. Вскоре в глазах у него потемнело. Юноша упал и потерял сознание. Дмитрий подхватил его, перекинул через плечо.

Лес внезапно оборвался широкой поляной, на которой находилось старое, как мир, каменное сооружение. Ляховский устремился к нему, таща на себе молодого охотника. Ветер задул ему в лицо, становясь заслоном от неизбежной гибели.

Дмитрий вбежал в проём в высоченном заборе, с оглушительным скрипом закрыл калитку, вставил толстый штырь, наглухо её заперев. Сделал он это как раз вовремя, так как из-за деревьев выскочила стая хищников, во главе которой был тот самый зверь с белым пятном на хвосте. Тварь подскочила к калитке, оскалила длинные клыки, посмотрела на людей ненавидящим взглядом. В бессильной злобе она попробовала перегрызть прутья, но едва не обломала зубы. Добыча вновь ушла, но ничего, стая подождет. Отсюда нет выхода. Это ловушка.

Звери скрылись из виду, а Аюн пришёл в себя. Ещё с трудом дыша, он осмотрел спрятанное от посторонних глаз и затерянное на бесконечных просторах тайги святилище.

Огороженный четырехугольным забором, храмовый комплекс представлял собой несколько зданий, соединённых между собой крытыми галереями. Построен он был из цельных гранитных каменных блоков, подогнанных между собой настолько тесно, что между ними нельзя было просунуть лезвие бритвы. Каждое из строений венчала монолитная четырёхскатная крыша с трубой из неизвестного материала, не подверженного коррозии и гниению. Земля вокруг была сплошь укрыта толстыми плитами, сквозь которые не могло пробиться ни одно растение. В центре – груда хлама, оставшаяся после высокого здания.

Дмитрий тоже с интересом рассматривал сооружение, над которым, казалось, было не властно время. Ляховский заметил, что оно давно уже было необитаемым. Стены были лишь слегка выщерблены, но повсюду был неубранный мусор, да и снег, которого порядочно навалило за эти дни никто не убрал. Оставалось загадкой, куда пропали священнослужители одной из известнейших конфессий, к которой, судя по всему, принадлежал Аюн.

– Тебе это ничего не напоминает? – спросил Дмитрий.

– Нет. Никогда такого не видел.

– Хм, а когда ты молишься, ты что делаешь?

– Я делаю вот так! – и Аюн сложил руки у груди лодочкой точно так же, как на тренировках и когда они стояли там, в деревне, у погребальных костров.

– Так, а у вас были какие-нибудь статуи? Может быть алтарь, к которому вы ходили молиться?

– И статуи, и алтарь был.

– А ну-ка, пойдём внутрь, глянем. Ветер, похоже, меняется.

Путники отправились к большому зданию без окон, с усилием отворили тяжеленную дверь, вошли в полный мрак. Аюн чиркнул зажигалкой. Из темноты с двух сторон на них глянули пятиметровые статуи. В дальней, алтарной части храма находились высокие постаменты с запылившимися от времени, заросшими паутиной и наполовину сгоревшими свечами. Дмитрий взял из рук юноши зажигалку, поднёс ее к фитилям. Зал озарился неровным, колеблющимся светом.

– А теперь узнаешь что-нибудь?

– Да, – заворожённо ответил Аюн, остановившись у одной из статуй, сидящей в характерной позе со скрещёнными ногами и руками, лежащими на коленях со сведёнными вместе указательными и большими пальцами. – В такой позе отец учил меня отдыхать.

– А мать?

– А мама была другой религии. Твоей религии, Дима. Она носила на шее такой же амулет, как у тебя.

И он указал пальцем на грудь Ляховского, который тут же прижал руку к тому месту. Пришелец тяжело вздохнул. Путешественники немного помолчали. Юноша немного помолился, а Дмитрий о чем-то размышлял, присев на маленькую каменную скамеечку.

– Ну, что, пойдём, посмотрим, что там дальше? – спросил Дмитрий, увидев, что юноша закончил молитву.

– Пошли.

Путники прихватили с собой зажжённые свечи и отправились через крытую галерею в соседнее здание. В нём оказалось одно застеклённое окно и целый ворох полусгнивших свитков с древнейшим учением, которые покоились в удобных ложах. Рядом располагались места для чтений.

Третье здание оказалось обыкновенной трапезной. Разнообразная кухонная утварь, развалившиеся от времени столы и табуреты, словом, ничего примечательного.

Следующее большое здание было разделено на изолированные друг от друга отсеки, в каждом из которых была жёсткая кровать, столик, табурет. Кельи монахов были похожи друг на друга. Тем не менее, в каждой из них существовали какие-нибудь различия. В одной келье путешественники заинтересовались красивой фреской, в другой – изящной, хоть и запылённой вазой.