Эпоха покаяния

Что же это были за люди? Внешностью они были похожи на нашего молодого героя. Кожаная одежда скрывала крепкие, стройные тела, обтянутые золотисто-медной кожей. Горделивая осанка, открытые, мужественные лица с раскосыми глазами, орлиными носами и чрезмерно развитыми жевательными мышцами – признаком мясоедов. Их длинные волосы цвета воронова крыла были схвачены головными уборами из кожи, украшенные перьями хищных птиц. У одних воинов волосы были распущены, у других – заплетены в одну или две косы. И только у вождя, выделявшегося из всех особо богатым головным убором, голова была выбрита, за исключением одной пряди на затылке.

Вождь, мужчина лет сорока-сорока пяти, ещё не начавший стареть, полный сил и здоровья, мускулистый, высокий, статный, подошёл к плахе, сделал короткий жест пальцем, словно что-то поддел. Один из воинов отвязал голову Дмитрия, схватил её за волосы, потянул так, чтобы вождь увидел лицо. Ляховский подавил стон, в свою очередь посмотрел одним глазом на краснокожего. Индеец тут же с пренебрежением и ненавистью плюнул, отвернулся и произнёс два коротких слова:

– Белый. Убить.

У Аюна пересохло в горле. Слова были очень похожи на язык его народа. Корни слов он легко узнавал. Различались только приставки, суффиксы или окончания. Он ещё соображал, как с уважением обратиться к вождю, когда тот же воин вытянул из-за пояса длинный нож и приставил его к горлу Ляховского. Юноша увидел, что локоть вооружённой руки воина поднялся, а пальцы сжались.

– Нееет! Не убивай! – истошно завопил не своим голосом Аюн.

Вождь мгновенно отреагировал, выставив ладонь вертикально. Воин замер, все повернулись к юноше, который дал волю эмоциям, разрыдавшись у всех на глазах.

– Не убивай, – прошептал он, глядя своими серыми глазами на индейца. – Он – хороший.

Слёзы текли у него ручьями, плечи дёргались, грудь вздымалась и опадала. Но слова нашего героя вызвали эффект разорвавшейся бомбы. По рядам индейцев прошёл ропот. Все тыкали на него пальцем, оживлённо переговариваясь.

Вождь медленно приблизился к нашему герою, присел на корточки и, сощурив глаза произнёс:

– Почему Джеронимо должен верить полукровке?

– Потому, что вы спасли нас.

– Полукровка говорит на древнем языке. Джеронимо с трудом понимает.

– Я не алгонкин. Но это мой родной язык. Мой народ всегда на нём говорил.

– Полукровка лжёт! Носители этого языка давно вымерли. В юноше течёт кровь белых. Эти шакалы хитры и коварны

– Да, это правда. Моя мама была белокожей и светловолосой. Но мой народ принял её к себе, как родную дочь.

– И где же живёт его народ?

– Моего народа больше нет. Я – последний оставшийся в живых. Этот человек спас меня. А прибыли мы издалека, из-за большой воды, гор и льдов для того, чтобы найти ответы на вопросы.

Вождь всё ещё с недоверием жёг глазами наших путешественников. Но он, как никто другой в племени знал, что от отца к сыну, от вождя к вождю передавалась легенда, что их предки пришли на эту землю откуда-то издалека, по суше, которая давным-давно исчезла под водой. Индеец справедливо решил, что убить пленников он всегда успеет. Куда интереснее было бы узнать от них побольше.

Наконец, на его непроницаемом лице отразилось чисто детское любопытство. Индеец достал свой нож, больше похожий на кинжал, перерезал верёвки, которые стягивали руки и ноги нашему герою. Другой воин освободил Дмитрия, которого тут же положили на носилки и унесли.

– Пусть юноша идёт за вождём.

Аюн подчинился. Вместе с вождём они вышли из деревни. Юноша хотел было подобрать свой меч, который лежал на окровавленном снегу, но один из индейцев не дал ему это сделать. Краснокожий вырвал клинок из рук мёртвого людоеда, а также нашёл стволы Дмитрия. Оружие он унёс и надёжно спрятал.

Под сенью леса их ожидали открытые сани, запряжённые лошадьми. Животными, которые Аюн видел впервые в жизни. Аборигены сложили в них всё ценное, что смогли найти в деревне, после чего подожгли постройки. Пожар разгорелся стремительно. Пламя принялось облизывать деревянные срубы, сизый дым повалил столбом. Ветер тут же понёс его в сторону и вверх.

Вождь знаком приказал юноше садиться. Индейцы ловко запрыгнули на лошадей, после чего вся кавалькада неторопливой рысью покинула горящую деревню. Уже на некотором удалении Аюн услышал грохот падающих брёвен. Он обернулся и увидел веер искр, брызнувших в небо.

***

Лошади уносили отряд воинов всё дальше и дальше от горящей деревни. Они неслись по уже проторенной дороге сквозь спящий лес. Верховые негромко переговаривались и жестикулировали. Индейский вождь сосредоточенно молчал, глядя в пустоту, перебирая что-то вроде чёток. Аюн почтительно склонил голову, тоже предпочитая ждать, пока его собеседник не заговорит первым.