Эпоха покаяния

Наконец, индеец положил себе на колени боевой топор, в обухе которого оказалась дырочка. В неё он насыпал сухой травы из холщового кисета, утрамбовал, после чего принялся выбивать искры двумя камнями. На ходу это получалось не слишком хорошо, поэму наш герой позволил себе некую вольность. Он пощупал себя по карманам, надеясь, что зажигалка осталась при нём. Юноша не понимал, зачем индеец пытался поджечь траву, но был готов помочь. Зажигалка завалилась за подкладку, поэтому пришлось немного попотеть, чтобы её оттуда достать. Аюн извлёк её, открыл крышечку, после чего вопросительно посмотрел на индейца, дожидаясь, пока тот даст ему разрешение.

Недоверчиво посмотрев на жёлтый предмет с полукруглой дырявой стенкой, вождь едва заметно кивнул головой. Юноша тут же провернул колёсико. Маленькое пламя заплясало, осветив ладони и лицо. Аюн заботливо укрыл его от ветра, после чего протянул руки вперёд. Индеец погрузил в огонёк обух топора, пососал ручку и, к изумлению нашего героя, выпустил струю отвратительно пахнущего дыма. В обухе трава заалела, запахла.

Индеец медленно курил, делая одну затяжку за другой, по прежнему буравя взглядом юношу, который даже забыл закрыть крышечку зажигалки, оставшись сидеть с вытянутыми вперёд руками. Сообразив, что сейчас он выглядит по меньшей мере смешно, наш герой щёлкнул зажигалкой, закрыл её, хотел было убрать в карман, но вовремя спохватился. Торжественно и так же молча Аюн преподнёс её в дар. Индейский вождь наклонил голову и принял подарок.

– Как зовут молодого воина? – спросил индеец, выпуская очередную струю дыма.

– Аюн.

– А бледнолицего?

– Дима. То есть, Дмитрий.

– Джеронимо никогда не слышал таких имён. Скоро отряд прибудет в поселение. Когда твой друг поправится, вождь продолжит этот разговор.

– Спасибо, что спас нас.

– Так получилось.

Через несколько часов, к закату, отряд добрался до обширного индейского поселения, спрятанного под сенью леса. Этот массив удачно располагался среди болот и озёр, поэтому обнаружить это поселение, даже с воздуха было очень трудно.

На первый взгляд, количество проживающих там людей составляло не менее тысячи человек. Маленькие конусообразные жилища из жердей, покрытых оленьими шкурами удачно сливались с ландшафтом. Вдобавок, шкуры были покрашены какой-то природной белой краской, что делало их похожими на сугробы. В тёплое время года шкуры переворачивались зелёной стороной наружу и опять удачно маскировались.

Всем своим видом поселение, численностью населения приближающееся к провинциальному городку говорило, что их обитатели очень не хотят, чтобы их кто-нибудь нашёл. И тем удивительнее был факт, что Аюну даже не завязали глаза. Но таково было решение Джеронимо.

Отряд медленным шагом въехал в поселение. Лошади к тому времени сильно устали и едва волочили копыта, опустив низко головы. Знакомые запахи прибавили им сил. Животные живо потрусили домой. Тут нужно упомянуть, что индейцы не пользовались сёдлами, не признавали подков и шпор. Единственной упряжью была уздечка да поводья из сыромятной кожи.

Лошадей завели в круглый загон, насыпали им зерна в длинные кормушки и заперли. Уставшие не меньше своих скакунов воины направились по домам, где их встречали женщины и дети. И только одна девушка так и не дождалась своего любимого. Её мужа, молодого воина застрелил из пистолета главарь людоедов. По счастью он даже под пытками не узнал у Ляховского, как пользоваться автоматом. В противном случае жертв среди индейцев было бы куда больше.

Воины столпились рядом с девушкой, а потом расступились. По старинному обычаю вождь племени на руках принес и передал вдове тело мужа, завёрнутое в покрывало. Несчастная вдова заплакала, закрыв лицо руками, затем открыла полог, поцеловала в лоб труп, отвернулась и ушла.

Похоронная процессия направилась к окраине селения. Там, к удивлению Аюна, уже горели погребальные костры. Тело воина положили на возвышение, которое уже вовсю горело. Джеронимо поставил ему на грудь деревянную статуэтку какого-то божка. Через пару часов всё было кончено. Пепел воина развеяли по ветру. Но сам обычай сжигать тела соплеменников был как две капли воды похож на тот, который существовал в погибшем племени нашего молодого героя.

После печального обряда Джеронимо сделал знак Аюну следовать за ним. Вдвоём они направились к вигваму той самой молодой вдовы. Вождь племени, велев юноше остаться, отогнул полог жилища и вошёл внутрь. Через некоторое время, достаточное для того, чтобы наш герой стал переминаться с ноги на ногу, вождь вышел в сопровождении девушки.

– Аюн и Дмитрий будут жить здесь. Тэхи будет ухаживать за раненым, пока он не выздоровеет. Затем странники покинут племя, но никому не расскажут о его местонахождении.

– Спасибо… Разреши задать тебе вопрос.

– Пусть молодой воин говорит.

– Скажи, почему вы убили всех людей в той деревне? Не пощадили ни женщин, ни детей, ни стариков?

Джеронимо задрожал, лихорадочно провёл ладонью руки по векам. Несколько минут он собирался с мыслями, а потом начал тихо рассказывать: