Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Однако ремесленнику трудно представить себе такую ситуацию. Когда рынка помещений и оборудования нет (а это значит, что финансовый сектор слаб, раз он этот рынок еще не создал, – но кто же об этом думает), у него даже нет денежной оценки своего имущества и самой возможности выручить деньги. Когда рынок есть, то денежная оценка для ремесленника носит абстрактный характер и не воспринимается как аналог наличных финансовых денег – не каждый же день он продает и покупает оборудованные мастерские (если он это делает, то он часть финансового сектора).

Но это все, когда речь идет о ремесленниках или фермерах. А вот сегодня, когда большая часть людей работает по найму, их инструментом является их человеческий капитал, который монетизировать в принципе невозможно [141], хотя затраты на его приобретение в денежном выражении могут быть весьма значительными. В этом случае пропасть между двумя моделями участия в экономическом процессе является непреодолимой даже в воображении.

Бытовое представление о деньгах совпадает с экономическим, то есть выглядит даже как бы и научным. Но если специалисты в общем-то понимают однобокость такого подхода, хотя и не знают, что с этим делать, то в среде неспециалистов идеи о том, как организовать денежное хозяйство так, чтобы все деньги были потребительскими, находят горячий отклик. Собственно, этим объясняется широкая «низовая» популярность идей австрийской школы, которая единственная из всех твердо стоит на том, что все деньги должны быть потребительскими.

Само собой разумеется, что многие из тех, кто считает идеи австрийской школы привлекательными, слыхом не слыхивали ни о самой австрийской школе, ни о ее роли в создании современной ортодоксии и месте, которое она в ней занимает. Современный мир полон путаницы и парадоксов.

Динамика цен в экономике напрямую зависит только от количества потребительских денег.

Зачем нам понадобилось выделять сектора в экономике и делить деньги на типы? Ну хотя бы потому, что нам надо разобраться, как цены связаны с количеством денег, что такое инфляция и дефляция и почему они возникают.

Количественная теория денег говорит нам, что все деньги одни и те же и что цены товаров зависят от их общего количества в обращении. Мы с вами теперь можем понять, что инфляция (дефляция) потребительских цен зависит от количества только потребительских денег. Что же касается финансового сектора, то чем больше в его распоряжении находится денег и чем активнее он взаимодействует с потребительским, тем в большей степени в экономической системе будут проявляться дефляционные тенденции. Я здесь остаюсь в рамках заявленного ранее модельного представления о характере взаимодействия двух секторов – ниже мы увидим, что ситуация не так однозначна и есть другие формы взаимодействия.

Смотрите, в 2008-2009 годах, когда Федеральная резервная система США начала реализовывать первую программу количественного смягчения, среди специалистов и простых обывателей, имеющих какие-то представления о количественной теории денег, началась самая настоящая паника. Все ждали, что такая политика через какое-то время приведет к инфляции. Некоторые даже произносили страшное слово «гиперинфляция».

Специалисты признавали, что иного выхода в сложившейся ситуации у ФРС, наверное, не было. Но при этом все считали, что в скором времени Федеральному резерву придется принимать меры, направленные на предотвращение неизбежного инфляционного всплеска. Зимой 2009 года я перечитал гору аналитики, посвященной вопросу о том, как именно ФРС должна осуществлять ужесточение денежно-кредитной политики.

То, что с 1 июля 2009 года учетная ставка будет повышена – не сомневался практически никто. Вопрос стоял только в том, каким темпом повышать ставку в дальнейшем. Большинство, как я помню, склонялось к тому, чтобы не спешить, мол, восстановление еще очень хрупкое. Радикалы даже призывали пересмотреть целевой показатель инфляции, подняв его с двух процентов до четырех. Без смеха все это сегодня вспоминать невозможно. Как мы помним, вместо повышения ставки с 1 июля 2009 года председатель ФРС Б. Бернанке в августе следующего года объявил вторую программу количественного смягчения. Потом была объявлена еще одна программа выкупа активов (когда я пишу эти строки, она потихоньку сворачивается).

Никакой гиперинфляции не случилось, да даже и просто с инфляцией были проблемы – она регулярно падала ниже таргетируемого уровня в 2%. За пять лет все как-то более или менее смирились с тем, что в традиционных представлениях есть какой-то изъян, но поскольку никаких новых представлений не появилось, все продолжают обсуждать вопрос о грядущем ужесточении кредитно-денежной политики, его сроках и темпах.