Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

… Длинный автобусный проход, сиденья, залитые белым светом. Хаус сидит рядом с Эмбер, своей пациенткой и в то же время подругой Уилсона, девушкой, которую он не смог спасти. Хаус и сам на грани смерти – пытаясь разгадать загадку ее недуга, он последовательно подвергал себя все более и более рискованным процедурам, от сильнейших психотропных средств до дырок в черепе и прямой электрической стимуляции мозга (последнее вызывает у Хауса судороги, травму головы и кому). Подобные меры скорее несвойственны нашему доктору – он нередко нарушает все правила медицинской этики, однако свою жизнь ставит на кон всего несколько раз. И все эти разы связаны именно с Уилсоном. Ранее, в этом же сезоне, Хаус всовывает нож в розетку, чтобы доказать своему другу, что жизни после смерти не существует. Теперь же мы впервые видим Хауса плачущим, не столько из жалости к Эмбер, сколько из-за понимания того, что за ее гибелью последует неминуемый разрыв с его единственным другом.

«Я бы хотел тут остаться, – говорит Хаус своей умершей пациентке, – тут ничего не болит, спокойно и тихо. И он не будет меня ненавидеть». – «Мало ли чего ты хочешь, – отвечает Эмбер. – Вылезай из автобуса». Хаус поднимается с места и, не хромая, выходит. В следующем кадре мы видим, как он приходит в себя и встречается глазами с Уилсоном, уже зная, что Эмбер мертва.

Ближайшая аналогия – в последнем томе «Гарри Поттера», когда Гарри, сраженный своим заклятым врагом, просыпается на призрачном вокзале и встречает там Дамблдора, своего покойного наставника. В ГП платформа так же пуста и залита светом, как и автобус в ДХ. В этом опыте клинической смерти для обоих персонажей важнее всего выбор, который они делают, возвращаясь к боли и страданиям, потому что иначе мир рухнет. Гарри знает, что ему предстоит встретиться лицом к лицу со своим величайшим страхом – Волдемортом, так же как и Хаус, которому приходится пережить после физической травмы еще и моральную – разлад с лучшим другом, щедро приправленный чувством вины³⁴.

Хаус неоднократно фигурирует в роли медиума, проводника, пограничной фигуры, стоящей на стыке двух миров. В вышеупомянутой серии «Сердце Уилсона» Хаус обращается – с помощью довольно рискованных методов – к своему подсознанию, а по сути, вызывая дух Эмбер, находящейся в коме. В серии «Замурованный» Хаус пытается вывести пациента из псевдокомы; единственное, что тот может делать, это моргать «да» и «нет». Впадая в забытье, больной видит себя рядом с Хаусом на берегу моря – еще один важный символ границы миров. В этой серии Хаус является сразу в нескольких плоскостях – в пространстве больницы (почти все время – сквозь размытое зрение самого пациента), в мире видений и в полувиртуальном пространстве, отражающем процесс поиска правильного диагноза. Хаус тут и медиум (пациент находится за гранью языка и на грани реальности), осуществляющий связь больного с миром, но одновременно и Харон, так как вполне готов проводить своего подопечного на тот свет. Об это свидетельствует диалог, происходящий в подсознании пациента: «Я умер? – Пока нет, но близок к тому»³⁵.

В «Сыне коматозника» Хаусу приходится ассистировать больному в его добровольном уходе из жизни. Серия выделяется из ряда других, так как действие в ней происходит вне привычного пространства больницы; Хаус вывозит коматозника в другой город, где тот и умирает. В данном случае можно смело сказать, что Хаус играет роль именно проводника на тот свет – он вывозит умирающего, ведет с ним разговоры, помогает уйти. Наконец, в финале сериала Хаус, прошедший через псевдогибель, #рейхенбах, забирает своего друга с собой, за пределы сюжета и взгляда зрителя. Проговариваясь о своей истинной природе («Я умер, Уилсон»), Хаус, подобно индейцу Никто в «Мертвеце» Джармуша, провожает его в «главный путь».

Эми в Зазеркалье

Если для героев «Золотого горшка» или «Крошки Цахеса» путь в мир духов лежал через волшебные дворцы и таинственные сады, то писатели фэнтези прокладывают дорогу в этот мир через сны, а затем через самые обычные бытовые предметы и пространства, как, например, платяной шкаф или стена на вокзале. В «Докторе Кто» Стивена Моффата, следующем этой почтенной традиции, весь пятый сезон подчинен логике сна. Маленькая девочка Эми ночью встречает таинственного незнакомца, который открывает у нее в стене портал в другое измерение и после этого так же внезапно исчезает. В сознании Эми он становится воображаемым другом, кем-то вроде Карлсона для Малыша. Утром, когда Эми уже повзрослела, Доктор возвращается, спасает ее и все человечество и до темноты исчезает снова. Наконец, когда темнеет, он вновь появляется в ее саду, и несмотря на то, что в жизни Эми прошло еще два года, мы воспринимаем это как вечер того же дня. Войдя в ТАРДИС в ночной рубашке, Эми вступает в сон, который продолжается весь оставшийся сезон.