Эпоха Спящих

Уже минут через пятнадцать датчиков электроэнцефалографа начали фиксировать показания, по монитору компьютера побежали ломаные линии. Дыхание Эвелин оставалось ровным и спокойным.

– Я сегодня побуду на дежурстве, – Фрэд отвлёкся от расчётов и повернулся к профессору, который отчаянно боролся со сном, вновь оперевшись ладонями о кушетку жены. – Вам же Сти ещё забрать нужно. Если что, я сразу вас вызову.

После десятиминутных уговоров Майкл сдался, согласившись на предложение помощника.

– Никого без надобности не пускай. Я – на связи. Если что, сразу приеду.

Забрав дочь и вернувшись домой, профессор погрузился в полумрак пустых комнат. Ему казалось, что ещё секунда, и Эвелин позовёт его к столу из кухни. Малышка, съев свой ужин и наигравшись, сопела в подушку, прижимая к себе любимую игрушку. А Майклу предстоял неравный бой с проклятой ночной пустотой: «Заснуть вряд ли удастся. А ведь грядёт целое полчище таких страшных ночей… Сдаваться нельзя. Особенно сейчас, когда появилась надежда.»

Тишину утра разорвал телефонный звонок: взволнованным голосом Фрэд сообщил, что с миссис Эвелин «что-то происходит». Наспех одевшись и собрав Сти, Майкл повёз дочь к бабушке, жившей как раз по пути в лабораторию. По дороге он вынужденно отвечал на многочисленные вопросы малышки. Сти вновь прижимала к себе плюшевого медведя, когда-то подаренного родителями, которого не отпускала от себя ни днём ни ночью.

– А где мамочка? – в тонком голоске ребёнка отчётливо слышалась далеко не детская тоска.

– Я отвёз маму на отдых. Она устала, и ей нужно больше отдыхать, – ласково произнёс Майкл, полуобернувшись на водительском сиденье.

– Хочу к маме, – Сти засопела и захлюпала носиком.

– Скоро, моя хорошая, скоро. Подожди ещё немного. – профессор постарался полностью сосредоточиться на дороге.

Отдав дочь, мужчина помчался в лабораторию, выжимая всё возможное из своего старенького Форда.

– Что такое? – профессор ворвался в помещение. Натягивая на бегу медицинский халат, он бросился к кушетке жены.

– Это началось в пять утра, – затараторил Фрэд, шумно пыхтя, запустив руки во взъерошенную рыжую шевелюру. – Сильно подскочила мозговая активность. Там что-то происходит.

При внешнем осмотре Майкл не заметил никаких изменений: Эвелин лежала спокойно, глаза под закрытыми веками не двигались, дыхание оставалось ровным. А вот монитор пестрел многочисленными вспышками показаний, линия диаграммы металась то вверх, то вниз.

– Я к ней! – решение быстро созрело в голове профессора.

– Что?! – глаза Фрэда округлились, челюсть отвисла.

– Помнишь, я объяснял тебе принцип параллельного подключения? Это нужно сделать немедленно. – тон Майкла не терпел возражений, – Выведешь меня через час.

– Профессор, нет! – парень чуть не плакал, отрицательно мотая головой. – А вдруг что-то пойдёт не так?

– Всё будет хорошо, вот увидишь. – Майкл подскочил к парнишке, схватил его за плечи и встряхнул, – Я доверяю тебе.

Фрэд сжал кулаки, его губы дрожали, но он отрывисто кивнул. Майкл разместился на кушетке, стоящей рядом с той, на которой лежала его жена и ещё какое-то время разглядывал любимое лицо. Затем закрыл глаза.

***

Первое, что почувствовал профессор Бевиртон – тепло: мягкое и заботливое, как руки любимого человека. Это состояние длилось совсем недолго, должно быть, несколько секунд. А вот следом за ним пришла настоящая пытка: перед глазами замелькали цветовые всполохи, приводя сознание в полное замешательство. Всевозможные оттенки зелёного и голубого постепенно закручивались, переплетались и смешивались в адский калейдоскоп. В довершение ко всему, появились звуки: оглушительные крики птиц, жужжание насекомых, рёв бурлящей воды обрушились на мужчину, и он порывисто замотал головой, стараясь избавиться от мучений. Но не тут то было! Реальность всё больше давила на него, и профессор отчаянно закричал:

– Эвелин! Э-э-э-эвелин!

– Я здесь, родной.

Мелодичный, до боли знакомый голос неожиданно прервал царивший вокруг хаос. Сердце мужчины дрогнуло от сладостного предвкушения. Глаза раскрылись, и Майкл понял, что стоит на поляне посреди леса: вековые исполинские дубы вокруг него тянули свои ветви к небу, опираясь на могучие корни. Небольшие кусочки неба, видимые сквозь переплетения крон, поражали глубокой синевой. Лучи ласкового солнца делали всё вокруг пёстро-золотым, нагревали толстую, узловатую кору деревьев, от чего в воздухе растекался томный аромат смолы.

Между стволов замелькала фигура в белом, и через пару секунд Майкл увидел девушку. Она выглядела совсем молодо: струящееся платье украшало точёную фигурку, локоны переливались золотом.

Мужчина сразу узнал её, хотя оставалось ощущение, что зрение так до конца и не восстановилось, оставляя всё вокруг каким-то размытым, подёрнутым дымкой.

– Эвелин, – профессор бросился вперёд, протягивая дрожащие руки. Ещё секунда, и он уже отчаянно сжимал жену в объятиях, вдыхал её аромат и чувствовал бесконечное счастье.