Эпоха веры

Самой серьезной проблемой Церкви, наряду с примирением ее идеалов с ее продолжением, было найти способ сосуществования с государством. Возникновение церковной организации бок о бок с государственными чиновниками породило борьбу за власть, в которой признанное подчинение одной другой было необходимым условием мира. На Востоке церковь подчинялась государству, на Западе она боролась за независимость, а затем за господство. В любом случае союз Церкви и государства влек за собой глубокую модификацию христианской этики. Тертуллиан, Ориген и Лактанций учили, что война всегда незаконна; теперь Церковь, находясь под защитой государства, смирилась с тем, что ей придется вести те войны, которые она сочтет необходимыми для защиты государства или Церкви. Она не имела в своем распоряжении силовых средств; но когда сила казалась ей необходимой, она могла обратиться к «светской руке» для осуществления своей воли. Она получала от государства и от частных лиц великолепные дары в виде денег, храмов или земель; она богатела и нуждалась в том, чтобы государство защищало ее во всех правах собственности. Даже когда государство пало, она сохранила свои богатства; варвары-завоеватели, какими бы еретиками они ни были, редко грабили Церковь. Авторитет слова очень скоро сравнялся с силой меча.

II. ГЕРЕТИКА

Самой неприятной задачей церковной организации было предотвратить раздробление Церкви через умножение ересей — то есть учений, противоречащих концилиарным определениям христианского вероучения. Одержав победу, Церковь перестала проповедовать веротерпимость; она смотрела на индивидуализм в вере так же враждебно, как государство на сецессию или бунт. Ни Церковь, ни еретики не рассматривали ересь в чисто теологических терминах. Во многих случаях ересь была идеологическим флагом мятежной местности, стремящейся освободиться от императорской власти; так, монофизиты хотели освободить Сирию и Египет от Константинополя, донатисты — Африку от Рима; а поскольку церковь и государство теперь были едины, восстание было направлено против обоих. Православие выступало против национализма, ересь защищала его; церковь стремилась к централизации и единству, еретики — к местной независимости и свободе.

Арианство, побежденное внутри империи, одержало своеобразную победу среди варваров. Христианство в тевтонские племена впервые принесли римские пленники, захваченные во время готского нашествия на Малую Азию в III веке. «Апостол» Ульфилас (311?-81) был не совсем апостолом. Он был потомком христианского пленника из Каппадокии, родился и вырос среди готов, живших к северу от Дуная. Около 341 года он был посвящен в епископы Евсевием, арианским прелатом из Никомидии. Когда готский вождь Атанарик стал преследовать христиан в своих владениях, Ульфилас получил разрешение от арианина Констанция перевести небольшую общину готских христиан через Дунай во Фракию. Чтобы наставить и приумножить своих новообращенных, он терпеливо перевел с греческого на готский язык всю Библию, кроме Книг Царств, которые он опустил как опасные в военном отношении; а так как у готов еще не было письменности, он составил готский алфавит на основе греческого. Его Библия стала первым литературным произведением на тевтонском языке. Самоотверженная и добродетельная жизнь Ульфиласа породила среди готов такое доверие к его мудрости и честности, что его арианское христианство было принято ими без вопросов. Поскольку другие варвары приняли христианство в IV и V веках от готов, почти все завоеватели Империи были арианами, а новые королевства, основанные ими на Балканах, в Галлии, Испании, Италии и Африке, официально были арианскими. Завоеватели и завоеванные различались в вере лишь на йоту: ортодоксы считали Христа тождественным по существу (homoousios), ариане — лишь сходным по существу (homoiousios) с Богом-Отцом; но это различие стало жизненно важным в политике пятого и шестого веков. Благодаря такому случайному стечению обстоятельств арианство удерживало свои позиции до тех пор, пока ортодоксальные франки не свергли вестготов в Галлии, Белисарий не завоевал вандальскую Африку и готскую Италию, а Рекаред (589 г.) не изменил веру вестготов в Испании.