Эпоха веры

Интерьер представлял собой панораму светящегося убранства. Мрамор разных цветов — белый, зеленый, красный, желтый, пурпурный, золотой — делал мостовую, стены и двухъярусные колоннады похожими на поле цветов. Изысканная резьба по камню покрывала капители, арки, эспадрильи, молдинги и карнизы классическими листьями аканта и виноградной лозы. Невиданные по размаху и великолепию мозаики смотрели со стен и сводов. Сорок серебряных люстр, свисающих с обода купола, помогали освещать церковь так же, как и многочисленные окна. Ощущение простора создавали длинные нефы и приделы, а также бесстолпное пространство под центральным куполом; металлические кружева серебряных перил перед апсидой и железных перил на верхней галерее; кафедра, инкрустированная слоновой костью, серебром и драгоценными камнями; серебряный трон патриарха; шелково-золотой занавес над алтарем с фигурами императора и императрицы, принимающих благословение Христа и Марии; сам золотой алтарь из редкого мрамора и священные сосуды из серебра и золота: Это пышное украшение могло бы оправдать Юстиниана в предвосхищении хвастовства могольских шахов — что они строят как гиганты, а отделывают как ювелиры.

Святая София стала одновременно и инаугурацией, и кульминацией византийского стиля. Люди повсюду говорили о ней как о «Великой церкви», и даже скептик Прокопий писал о ней с благоговением. «Когда человек входит в это здание, чтобы помолиться, он чувствует, что это не дело рук человеческих… Душа, возносясь к небу, осознает, что здесь Бог рядом и что Он радуется этому, избранному Им дому».†38

4. От Константинополя до Равенны

Святая София была высшим достижением Юстиниана, более долговечным, чем его завоевания или законы. Но Прокопий описывает еще двадцать четыре церкви, построенные или перестроенные им в столице, и замечает: «Если бы вы увидели одну из них саму по себе, вы бы подумали, что император построил только эту работу и потратил все время своего правления только на нее одну».39 По всей империи эта ярость строительства бушевала до самой смерти Юстиниана; и тот шестой век, который ознаменовал начало Темных веков на Западе, был на Востоке одной из богатейших эпох в истории архитектуры. В Эфесе, Антиохии, Газе, Иерусалиме, Александрии, Салониках, Равенне, Риме и от крымской Керчи до африканского Сфакса тысячи церквей праздновали триумф христианства над язычеством и восточно-византийского стиля над греко-римским. Внешние колонны, архитравы, фронтоны и фризы уступили место своду, подклету и куполу. В IV, V и VI веках Сирия пережила настоящий ренессанс; ее школы в Антиохии, Беритусе (Бейруте), Эдессе и Нисибисе выпускали ораторов, юристов, историков и еретиков; ее ремесленники преуспели в мозаике, текстиле и всех декоративных искусствах; ее архитекторы возвели сотню церквей; ее скульпторы украсили их роскошными рельефами.

Александрия была единственным городом в Империи, который никогда не переставал процветать. Ее основатель выбрал для нее место, которое практически вынудило весь средиземноморский мир использовать ее порты и развивать ее торговлю. Ни одна из ее античных или раннесредневековых архитектурных построек не сохранилась; но разрозненные реликвии ее работ из металла, слоновой кости, дерева и портретов говорят о народе, столь же богатом на искусство, как на чувственность и фанатизм. Коптская архитектура, начавшаяся с римских базилик, при Юстиниане стала преимущественно восточной.

Архитектурное великолепие Равенны началось вскоре после того, как в 404 году Гонорий сделал ее резиденцией Западной империи. Город процветал во время долгого правления Галлы Плацидии; благодаря тесным связям с Константинополем восточные художники и стили смешивались с итальянскими архитекторами и формами. Типичный восточный план купола, помещенного с венцами над трансептом крестообразного основания, появился здесь уже в 450 году в Мавзолее, где Плацидия наконец обрела спокойствие; в нем до сих пор можно увидеть знаменитую мозаику с изображением Христа как доброго пастыря. В 458 году епископ Неон добавил к купольному баптистерию базилики Урсиана серию мозаик, включающих удивительно индивидуальные портреты апостолов. Около 500 года Теодорих построил для своего арианского епископа собор, названный в честь святого Аполлинария, предполагаемого основателя христианской общины в Равенне; здесь, на всемирно известных мозаиках, святые в белых одеждах предстают с чопорной торжественностью, которая уже наводит на мысль о византийском стиле.