Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев

Только осознав контрасты, доведенные до предела, мы сможем понять гармонию этой культуры. Натура человека была цельной и обладала удачей – внутри его или снаружи, среднего не дано. Когда человек стоит лицом к лицу со своим соседом, должно произойти одно из двух: либо они будут перебрасываться гневными словами через бездонную пропасть отчуждения, которая их разделяет, и эти слова превратятся в оружие; либо объединят свои умы, и слова станут посланцами доброй воли, как это было с двумя враждующими мудрецами – Траси и Лодмундом, сумевшими договориться и повернуть воды тающего ледника к морю («Книга о занятии земли. Часть четвертая»).

Гость, разделивший трапезу с хозяином, входил в душу его дома и вбирал в себя часть его удачи, ибо хамингья дома либо сразу выталкивала чужака, либо делала его частью себя, поскольку ни один дом не позволял чуждому элементу существовать внутри своего организма.

Обычай более поздних времен, когда хозяин дома отвечал за все, что исходило из его дома, – всего лишь бледное отражение чувства личной ответственности за действия гостя, поскольку они были производными от воли хозяина, иными словами, действиями родственника. Он должен был во что бы то ни стало защищать гостя, поскольку несчастье, случившееся с гостем, могло привести к гибели всего клана.

То, что мы называем формой, было самой реальностью. Взаимоотношения древних людей не были формальными; они жили так, словно медленно передавали по кругу рога, наполненные пивом, и во время дружеских пиров делились друг с другом своим умом. Они обменивались мыслями с помощью чаши точно так же, как крылатыми мыслями в своих словах; они пробовали на вкус честь и воспоминания дома, в котором им подносили еду, и одновременно радовали свои глаза, осматривая фамильное и трофейное оружие и доспехи в зале, и вдыхали воздух клана в свои легкие. Незабываемы были моменты, когда они брали в руки оружие, протянутое им человеком несгибаемой воли, и слышали его слова: «Эту кольчугу Херогар носил всю свою долгую жизнь», «Этот меч принадлежал моему деду Ёкулю, а до него – людям из древнего клана Ватнсдаля; он всегда приносил им победу». Чувство обладания ценной вещью, в которой заключена сама судьба – прошлая, настоящая и будущая, – было совершенно неповторимым, и этот подарок не только будоражил душу того, кому он был предназначен, но и вдохновлял его на сочинение драпы – хвалебной песни, посвященной дарителю.

Церемониальные формы – это поток самой жизни, а не узкие берега, в которых пробивает себе дорогу жизнь. Они торжественны, ибо необходимы; они необходимы, потому что появились на свет благодаря тому, что люди не сопротивляются требованиям жизни. Идти по солнцу, расти с луной, выполнять ритуал, в котором родство – с природой или с людьми – усиливается и обновляется, в котором солнце указывает путь, а земля и небеса даруют силу, чтобы человек мог сохранять свою честь и удачу, нарекать детей именами славных предков и героев, разделять с другом чашу – то есть жить. Жизнь от смерти отличают формы. Нельзя запретить нидингу, прячущемуся в лесу, есть, и никому не придет в голову лишить его еды, но от освященной пищи, которая несет в себе душу и удачу дома, его отлучали. Его лишили доступа к формам святости, и он сам терял форму – душу и человеческий облик, и все больше превращался в волка.

Глава 7 Святость

Богатство и человек – это единое целое, но человек не вечен и, скончавшись, уступает место другому; богатство же сохраняется, передавая свою удачу его преемнику. Человек уходит в назначенный ему судьбой день; с помощью своей удачи он переходит в другое существование, но он не может забрать с собой все богатства; часть их, причем довольно значительная, заключена в вещах, которые он оставляет, чтобы они дождались того, кто придет ему на смену. Поэтому можно с полным правом назвать оружие, одежду и предметы домашнего обихода носителями жизни; меч – это не только вещь, которая живет долго, но и источник жизни; благодаря ему человек может обновить свое богатство. Благодаря мечу он может зачерпнуть силы из первобытного источника. Поселенец всаживает в новую землю топор, чтобы застолбить свою собственность, и у него достаточно хамингьи, чтобы подчинить весь участок земли своей воле, заставив ее служить ему и защищать от нападения врагов. В законах Норвегии сохранилась память об одном запрете – запрете использовать землю, на которой владелец поставил свою метку, называемую законной палкой, отделяя ее тем самым от удачи других людей.

Оружие часто демонстрировало свой тесный контакт с хамингьей семьи, подсказывая хозяину кое-какие вещи, о которых его душа не догадывалась. Меч знает заранее, когда состоится битва, в которой хозяин может быть убит, и громко произносит свое предупреждение. Победоносный топор Скрукке всегда громко и радостно пел своему хозяину, «убийственный» Стейнар, когда перед ним открывалась тропа войны, как и секира Гуннара, звенели, приветствуя вести о войне.