Эпоха викингов в Северной Европе

Воины станом
стали чеканным
сети из стали
остры вязали
Гневалось в пене
поле тюленье
блистали раны
что стяги бранны
Бил, как прибой
булатный бой
и с круч мечей
журчал ручей
Гремел кругом
кровавый гром
но твой шелом
шел напролом

note 475

И завершить сцены битвы описанием перестрелки из луков можно было лишь, если воспеваемое сражение Эйрика в самом деле завершалось таким стрелковым противоборством:

Буй-дева снова
длить бой готова
звенят подковы
коня морского
Жала из стали
жадно ристали
со струн летели
ястребы к цели
Птиц колких сила
покой пронзила
напряг лук жилу
ждет волк поживу
Как навь не бьется
князь не сдается
в дугу лук гнется
стальной гул вьется
Князь туг лук брал
пчел рой в бой слал
волков на свал
Эйрик скликал

note 476

Лишь выполнив эти требования, выразив конкретику битвы, скальд мог позволить себе переход к эпически-общим местам, с использованием общедоступных мифологических образов.

И ворон в очи
бил выти волчьей
шла Хель меж пашен
орлиных брашен
Взлетали враны
на тел курганы
кои попраны
кольями раны
Волк в рану впился
и ал вал взвился
несытой пасти
достало сласти
Гьяльпин конь скакал
его глад пропал
Эйрик скликал
волков на свал

note 477

Дружинно-княжеская среда была наиболее авторитетным, но не единственным заказчиком, определявшим ход развития скальдической поэзии. Социальный адрес скальдики не исчерпывался королевской усадьбой и ее пиршественным залом.

Обращает на себя внимание обилие и детальность кеннингов, связанных с образом корабля, для которых «скальды применяли подчас такую детализированную техническую терминологию, что разобраться в ней было бы невозможно без специального исследования древнеисландских морских терминов» note 478. Корабль наряду с образом героизированного мужчины (и женщины) – один из центральных элементов скальдического мира. Эта роль его позволяет связать изобразительный язык скальдики с образным строем готландских стел, где корабль становится центром композиций в VIII в. В эпоху викингов корабль – место организации особого, качественно нового уровня социальных связей, нетождественных ни старым, родовым ячейкам, ни формирующейся военно-феодальной иерархии, но полностью равноценных дружине викингов. Судя по сохранившимся в сагах биографиям скальдов, создатели дружинной поэзии теснее всего были связаны именно с викингами как особой общественной средой.

Поэтому в скальдике актуализируются не только деяния конунгов и их дружин: актуализируется, переводится из сферы мифо-поэтических пространственно-временных отношений в сферу современной реальности, и обретает вполне самостоятельную поэтическую ценность вся окружающая действительность, включая живых людей, и прежде всего – самого скальда. Мифо-эпические нормы непосредственно проецируются в мир человеческой личности. Происходит не только актуализация, но и, так сказать, персонификация идеальных норм. Они становятся критерием оценки не только аса, эпического героя, конунга, но и любого включенного в эту систему ценностей человека.

Отсюда, в частности, те содержательные противоречия, которые заключаются в кеннингах типа:

Индивидуализация кеннинга расходится с реальными обстоятельствами и характеристиками персонажа. Это, однако, не смущает ни автора, ни адресата-заказчика, так как достигается главная цель: включение индивидуальной характеристики в общепоэтическую систему, а главным в этой системе, ее собственно содержанием (не в плане информативной нагрузки, а как способ включения данного явления в структуру духовных ценностей), была сама скальдическая форма note 479.