Читаем Эпоха викингов в Северной Европе полностью

Эпоха викингов в Северной Европе

Внимание, а, следовательно, общественная эстетическая ценность поэтической рефлексии на обстоятельства жизни и субъективные переживания скальда, проявились в тщательном сохранении множества «отдельных вис». На их основе во многом строится сюжетная канва родовых саг, героями которых нередко выступают выдающиеся скальды (Эгиль, Гуннлауг Змеиный Язык, Бьёрн Арнгейрссон, Халльфред Трудный Скальд, Кормак Эгмуидарсон и др.). Так же, как героические песни и драпы стали источниками «королевских саг», так и на «отдельных висах» основаны связные повествования, сопрягающие судьбу героя-скальда с судьбами родовых коллективов, королевских династий, стран. «Сага об Эгиле», посвященная самому талантливому скальду эпохи викингов, строится как биография знатного исландца, предка Снорри Стурлусона, и одновременно – история вражды рода Эгиля с норвежскими конунгами (восходящей к временам «отнятия одаля» Харальдом Прекрасноволосым), драматически воздействовавшей на судьбу самого скальда. При этом все «поворотные моменты» сюжета закреплены висами, не только передающими суть событий, но иной раз, казалось бы, внешне с ними никак не связанными. Это – подлинно «лирические реплики», запечатлевшие переживания скальда. Так, вырезав свое стихотворное проклятие норвежским конунгам и покидая страну, Эгиль произносит, глядя на бушующее море:

Ветер хранящий рубитморе лезвием буриволны сечет крутыедорогу коня морскогоВетер в одеждах снежныхрвет как пила зубцамикрылья морского лебедягрудь ему раздирая

note 487

В конце жизни одряхлевший, слепой скальд жалуется:

У огня, ослепшийя дрожу. Должна тыженщина, простить мнеглаз моих несчастьеАнглии владыкея певал, бывалослушал он охотнозолотом платил мне

note 488

Наконец, предельное выражение внутреннего переживания, восприятия медленно останавливающейся жизни, знаменитое langt tykki mer (букв. – «длинно кажется мне», ср. перевод А.И.Корсуна):

Еле ползет время.Я стар и одинокНе защититконунг меняПятки моикак две вдовыХолодно им

note 489

Едва ли можно назвать другого человека в Европе середины X столетия, чье душевное состояние мы могли бы воспринять с такой же полнотой, как эту предсмертную жалобу note 490.

Вершина скальдической поэзии – «Утрата сыновей» – Sonatorrek Эгиля note 491. Он сложил ее, потеряв сыновей – Бадвара (утонувшего в море) и Гуннара note 492. 25 строф этой песни переполняет подлинное и глубокое человеческое горе.

Весь мой кореньвскоре сгинетбуря клонитклены родаРазве радкто прах родимыйдолжен из домудолу несть?Вспомянупро конецотца-материвенцом словеснымУкрашупрах родичейраскрыв вратав тыне зубовном

В отчаянье старец бросает вызов морю, обездолившему его:

Ран меняограбиладруги моиутраченыРазметалород мой моремой заборразбит прибоемКогда б я местимеч мог нестьто Пивоварне сдобровал быЕсли б досталосил то спориля бы браннос братом бури

Он воспевает добродетели погибших сыновей, и нормы родовой морали удивительным образом перекликаются здесь, с казалось бы, много более поздними идеалами «Домостроя» и словно бы вне времени простирающимся родительским чувством:

Слушался онслова отцоваПравда, в обительбогов он былболе, чемчужих речейМне в домубыл подмогойв страдну поруопорой вернойдланями взятДруга ЛюдейЯсный, мноювзращенный ясеньсаженец нежныймоей жены

Горестное старческое одиночество предсмертных вис предугадывается в мрачном отчуждении от окружающего мира:

Кой муж был бымне пособникв драке противвражьей рати?Став остороженсам на рожонна железныйуже не лезуМне не любобывать на людяхне мило дажеих тихомирье……Чадо нашеввысь умчалосьв чертог воздушныйк душам родным

Он восстает в своем одиночестве против мира и против бога – Одина; и горделиво с ним примиряется, ведь цена мира – поэтический дар:

Перейти на страницу: