Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени

– Если время – это некое пространство, то почему мы не способны перемещаться по четвертому измерению так же, как по остальным трем?

– Мы это делаем, – возразил Смит. – Со скоростью, которую мы называем минутами, часами, днями, неделями и так далее.

– А если бы мы могли ускорить или замедлить эту скорость?

– Исключено, – сказал Стивенсон. – Время диктует нам скорость жизни, так уж все устроено.

– Разве мы изучаем естественные науки для того, чтобы удовлетворяться тем, как все устроено, а не для познания неизведанного?

Харпер и Гриннел согласились с Уэллсом. Стивенсон, Смит и Престон отпустили шуточки насчет состояния финансов и здравого ума хозяина дома, однако никто из них не выразил желания удалиться.

Спор затянулся на несколько часов, с короткими перерывами на новые порции еды и вина. Уэллс наслаждался дискуссией: он занимался любимым делом, применяя логику, чтобы убедить скептиков. Под возгласы «Невозможно!» он уверенно поведал о последних плодах научного творчества: говорящем аппарате Эдисона, работающей электрической лампочке (он уже установил несколько таких у себя в лаборатории), двигателе внутреннего сгорания Даймлера – Бенца, беспроводной передаче Маркони и (хвала королеве) новой электрической подземке Лондона.

– Так что же невозможно, джентльмены?

Эйч Джи раскинул руки. Он бросил взгляд на стоявшие на бюро часы. Через полчаса встанет солнце. Они проговорили ночь напролет.

– Что невозможно? – устало переспросил Стивенсон. – Невозможно попасть в прошлое или будущее.

Уэллс развернулся к нему. Несмотря на поздний час, глаза у него оставались блестящими и зоркими.

– Что вы делали восемь лет назад, Джон?

– Изучал медицину. И что это доказывает?

– Какой курс лекций был у вас первым?

– Анатомия.

– Вы можете представить себе лицо, фигуру и ухватки вашего профессора?

– Конечно.

– Можете закрыть глаза и увидеть изображения и схемы человеческого тела?

– Безусловно.

– Можете вспомнить первый труп, который вы препарировали?

– К чему вы ведете, Уэллс? Конечно, могу! Память у меня не хуже, чем у всех!

– Значит, ваш разум только что совершил путешествие во времени. Что и требовалось доказать. – Уэллс улыбнулся и нанес решающий удар: – А если ваш разум на это способен, почему же не вы целиком?

Гости начали тихо переговариваться.

Стивенсон вскочил на ноги и воскликнул:

– Это противоречит разумному, Уэллс!

– Возможно. Но и преодоление силы тяжести – тоже. Однако вы ведь знаете, что уже не один человек поднимался на высоту пяти тысяч футов над землей на воздушном шаре, верно?

Стивенсон начал было что-то говорить, но тут же сгорбился, лихорадочно соображая. Разве десять лет назад кто-то мог себе представить электрическую лампу? Или говорящий аппарат? Разве сто лет назад кто-то мог себе представить фотокамеру? Или граммофон? Техника действительно развивается все стремительнее. Может, Уэллс не ошибся относительно утопического будущего с довольным населением. Его теории звучали убедительно.

Смит взял слово – и начал торжествующе:

– А не кажется ли вам все это подозрительно знакомым? Не похоже ли это на то собрание нелепостей, которые Уэллс опубликовал пять лет назад? – Повернувшись к Уэллсу, он спросил: – Как вы назвали ту вещь?

– «Аргонавты времени».

– Да, точно! – подхватил Смит. – Кажется, про молодого человека, который путешествовал во времени, встречаясь с великими цивилизациями будущего. Что за примитивная чушь! Хватит думать о машине времени, Уэллс! Это – потеря времени, и вам не к лицу!

Герберт Джордж Уэллс откашлялся и самодовольно ухмыльнулся:

– Я не просто думал о машине времени, джентльмены. Я ее построил.

Глава 2

Миссис Нельсон разбудили громкие крики. Она прислушалась – и различила приглушенный голос Уэллса, а потом новый взрыв криков. Она посмотрела на часы, стоявшие на тумбочке: 5.15 утра. Миссис Нельсон нахмурилась и подумала, что ее хозяин совершенно лишен благоразумия. Ни благоразумия, ни воспитанности, несмотря на всю его образованность. Он со своими приятелями вот-вот перебудит всех соседей. Если у мистера Уэллса не хватает такта сказать гостям, когда пора расходиться, то она сама им об этом скажет. Она встала с постели и надела поверх синей ночной сорочки халат.

Направляясь к лестнице, миссис Нельсон качала головой. Не понимает она этого человека! Он может быть таким милым и внимательным, таким добрым и щедрым, а потом вдруг взять и начать проповедовать свои радикальные и богопротивные идеи всю ночь напролет. Несомненно, все хорошие качества можно отнести насчет твердой руки матери мистера Уэллса, которая стала опорой всей семьи. А все нехорошее – несомненно, наследство его безответственного отца, который вечно уезжал играть в полупрофессиональный крикет. Не говоря уже об образовании, которое посеяло во впечатлительном уме бедного мистера Уэллса фальшивые семена дарвинизма, социализма и других еретических идей. Она вздохнула. Наверное, ей следует как-нибудь пригласить на чай викария: возможно, он сумеет помочь этому молодому человеку опомниться.