Эпоха застоя. Как это было?

Д. Куликов: Утилизировано. Потому что деятельность всегда людей утилизирует – и тебя, и меня. Это мы тут думаем, что мы хозяева…

Г. Саралидзе: Ну хорошо, давай не будем в это углубляться.

Д. Куликов: Как ты сказал? Используют? Задействуют! Вот все-таки кафедра истории КПСС в тебе сказывается!

Г. Саралидзе: Конечно. Я не отрицаю этого. Хорошая кафедра была, между прочим.

Д. Куликов: Негде было задействовать этих людей. Это был огромный слой, «прослойка» здесь не скажешь, образованных людей, много чего понимающих, много над чем задумывающихся. А способа участвовать в чем-то у них не было. Потому что у страны не было проекта движения вперед, и эти люди остались абсолютно ни с чем.

Г. Саралидзе: Даже не в материальном смысле.

Д. Куликов: Не в материальном, нет. Зарплаты от 100 до 150 или 160 рублей всем были гарантированы.

Я тебе могу сказать без всякого преувеличения, что люди, окончившие 10 классов средней школы и сразу после этого ПТУ, практически любые вопросы так или иначе могли обсуждать, сидя просто с кружкой пива. Американцы не зря удивлялись. Другое дело, что не было возможности искать решения, потому что было много ограничений. Но потенциал был огромный. На этом потенциале вся перестройка разворачивалась. Запад мудрее поступал, конечно. Он не допускал такого безумия, чтобы были миллионы, миллионы образованных людей.

Г. Саралидзе: То есть это ошибка была, с твоей точки зрения?

Д. Куликов: Ну, с точки зрения XX века и с точки зрения управления социумом это была не ошибка, просто нашему политическому классу, номенклатуре нужно было создать целое проектное направление, где эти люди могли бы быть задействованы.

Г. Саралидзе: Да, себя реализовать.

Д. Куликов: Ну а в принципе какая деятельность утилизирует такой огромный потенциал?

Г. Саралидзе: Минусы позднего советского периода вытекают из того, о чем ты говорил. Это обесценивание высшего образования – и с точки зрения личных доходов, кстати, тоже. Если при Сталине ученые, инженеры получали очень достойные зарплаты, это служило мотивацией, чтобы люди работали, то как раз в 1980-е произошло снижение зарплат. Очень большие проблемы были в системе среднего профессионального образования… Кадры есть, но уже не так много денег и непонятно, зачем такое количество образованных людей.

Д. Куликов: В этом не столько система образования виновата, сколько управляющая мысль политического класса. Если у тебя образование выше среднего уровня, то тебе этот положительный потенциал нужно куда-то девать. Запад поступал проще – он не создавал положительного потенциала, чтобы ничего не вышло. Все умники должны очень локально, в резервациях возникать.

Г. Саралидзе: А собственно, какие-то проблемы системы образования сыграли свою роль в том, что во главе государства оказались люди, которые не смогли воспользоваться этим положительным потенциалом?

Д. Куликов: А как же! Ведь на самом деле проектирование-то закончилось… Мы же говорили, что годы застоя – это последняя эпоха реализации еще сталинских проектов. Будь то космос, будь то освоение Сибири…

Г. Саралидзе: Армен, твой взгляд на то, что происходило в 1980-е годы? Можно ли было что-то сделать, чтобы положительная потенциальная энергия пошла в нужную сторону, дала какой-то эффективный скачок в развитии той же системы образования, например, вывела бы ее на новый уровень?