Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…

Сидит где-то в нас в человеках, заложенный ещё с первобытных времён страх перед тьмою, когда голожопый, едва прикрытый шкурой предок с ужасом прислушивался к рёву зверей в ночном лесу. Вот и рефлексую'.

При ночном переходе иногда радар, а потом и прожекторб выхватывали мелкие, а порой и весьма крупные айсберги, которые словно призраки выплывали из темноты, сверкая под лучами 50-и киловаттных ламп и так же величественно исчезали в ночи.

Невзирая на расчёт и выверенный ход чуть выше среднего, всё ровно в припай вошли до утренней вахты. Без всяких неожиданностей, 'схарчив' штевнем первые проплешины склянки, затем вмёрзшее крошево и дальше, откалывая куски всё толще и толще. И туман поредел, студясь на лёд.

'Собаку' достаивал старший помощник. Оценив толщину льда, он не стал будить раньше времени капитана, счёл целесообразным отправить в разведку вертолёт, пока ледокол будет огибать западную часть острова Александры.

Чуть погодя, проходя траверс мыса Мэри-Хармсуорт (крайняя западная точка архипелага) подготовили вертолёт. Пилоты долго прогревали двигатели и наконец, взлетели. 'Ми-восьмой' утарахтел вперёд на крейсерской и не прошло и пятнадцати минут, как летуны огорошили:

— Нету! Ничего нету!

'Как? Чего? Совсем ничего? Сбрендили?' — Посыпал вопросами старший помощник.

— Погоди Ваня, — в рубке появился заспанный капитан. Взял трубку переговорного устройства с 'вертушкой':

— Это капитан. Докладывай.

Выслушав, спросил:

— Может что-то напутали и это не Земля Александры? Всё ж под снегом…, - слушая пилотов, кэп поддакивал, — понятно…, очертания, ледяной купол, заливы… Кого видели? Мишку? А-а-а-а, белого! Ясно! Возвращайтесь.

— Что? — Напряжённо ждал старпом.

— Сходим — обследуем. Распорядись — пусть боцман…, или сам: подготовить экипировку, выдать оружие. Отправимся на вертолёте. Сам хочу посмотреть, — Чертов резко повернулся к вахтенному, — толщина льда, температура?

Получив ответ, распорядился:

— Стоп машины. Готовьте 'ледовые якоря'.

Машины все же не остановили. Просто мерный гул механизмов сменил тональность, утонув в утробе атомохода. Гребные электродвигатели продолжали лениво крутить винты, те гоняли воду с мёрзлым крошевом, не давая схватиться корке льда — соблюдалось равновесие, судно стояло, упёршись носом в вырубленный карман в припае.

Спустили трап, на лёд соскочили боцман с матросами — осмотрелись, расставили флажки вблизи опасных трещин. Затем накрутив коловоротом лунки, вбили на четыре точки деревянные брусья, закрепили на них швартовы — два носовых, два с полуюта.

Вернулась 'вертушка'. Села, медленно вращая лопастями — пилоты ждали, пока наберётся и экипируется экспедиционная группа.

Техники даром времени не теряли и, подтянув заправочные шланги, накачивали 'Миля' горючкой — в Арктике нельзя полагаться на 'авось' и топлива всегда должно быть с запасом.

Пошла погрузка. В последний момент прискакал лейтенант-морпех — попросился тоже.

Капитан дал согласие. С военным снаряжением из контейнера возиться не стали (хлопотно) — надеть чего нашли: чьи-то запасные унты, пуховик на лебяжьем пуху, из оружия доверили 'Сайгу'.

— Ты ж смотри лейтенант, это только с виду 'калаш'.

— Знаю, знаю, — выгнал на ветер пар изо рта офицер — казалось самый взволнованный среди всей группы.

Все уже расселись, ждали только капитана.

— Так, Ваня! — Отдавал тот последние наставления старпому, перекрикивая свист вертолёта, — не знаю, сколько мы там проваландаемся, температура воздуха мне не нравится — колеблется и ветер с 'норда', - так что — бди!

* * *

С высоты переход от припая на берег и не заметили бы, если бы небольшая оголённость скал на мысе Мэри-Хармсуорт, от которого до местоположения 'Нагурский' пятьдесят пять километров.

Дальше шли над куполом Лунным — ледовыми куполом, покрывавшим большую часть острова Александры. 'Ми-восьмой', как уже упоминалось, был в транспортной версии — сиденьями для пассажиров хоть оборудован, но шумоизоляции считай что никакой!

Чертов обустроился на месте второго пилота — разглядывал открывшийся внизу вид, нацепив на голову наушники и слушая пояснения Шабанова.

— Я поначалу тоже подумал, что попутал, но видите — вот там левее на северо-западе уже виднеется полынья, примыкающая к мысу Нимрод? Вот по этому аппендиксу Нимрода (знакомое очертание), я как-то сразу и понял — прилетел туда куда надо.

А дальше непонятка пошла! Ещё месяц назад вокруг бухты Северной железа всякого дохренища навалено было, не переработанного и не вывезенного. А тут девственная чистота!

Вертолёт промахал ещё десять километров и завис над тем местом, где должна была быть база пограничной службы 'Нагурский'.

Теперь знакомые очертания острова оказались совсем какими-то незнакомыми.

— Ну, и…, кульминация! — Произнёс Шабанов, словно ставя себе в заслугу, что сумел пробить невозмутимость кэпа.

То, что понастроили за последний год скрыть снегом было совершенно невозможно. Не было пёстрых маяков, ни куполов ангаров, ни антенн, которые наверняка бы торчали, несмотря на все метели и ураганы. Внизу было совершенно чистое белое поле снега!

— Это точно остров Александры?