Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…

Тем не менее, старый служака Дубасов слово своё держал, говоря, что задерживаться не намерен — как только известили, что губернаторский пароход "Муром" готов выйти, отбыл.

* * *

"Губернские новости" о приезде-отъезде вице-адмирала почти не отметились (настолько тот скоро появился и исчез), выдав несколько строчек, будто в скупом некрологе.

"Скорей, — как догадался Бюнтинг, — вследствие прямого нажима жандармского чиновника на правление издательства".

Однако усилия ротмистра были нивелированы, когда в Архангельск дошла почта со столичной периодической печатью, где в одной из газет была статья об отъезде вице-адмирала на Север, с вопросом: "что же там понадобилось Адмиралтейству?".

И без того вокруг этой темы происходила нездоровая суета, теперь же губернатору

уже не стесняясь, стали задавать вопросы.

В портовом городе иноземцы не редкость. Сложно сказать, больше ли их стало, с какими целями приехали те или иные личности. Представлялись журналистами, деловыми торговыми людьми. Некоторые полярными исследователями, лопоча со смешным акцентом, напоминая один забавный персонаж из ещё не снятого фильма: "я — американский учёный-энтомолог, следую на Суматру в поисках бабочек!".*(Цитата из фильма "Дежа Вю".)

И может быть в отдельности каждый "длинноносый" господин ничем особо примечателен не был (по крайней мере, таковым старался казаться), но в совокупности….

Полковник Бруннеман, находящийся в Александровске телеграфировал, что в Екатерининскую гавань заходил норвежский пароход "Фритьоф", якобы на поиск экспедиции Цинглера. Едва "Фритьоф" ушёл, предварительно пополнив запасы, прибыл другой "норвежец" — барк "Харальд". С той же целью — спасение пропавшей экспедиции. А так же полярные исследования. Но, как писал Бруннеман:

"Имея доверительную беседу с капитаном барка "Харальд" Кьелдсеном, с коим водил знакомство, выведал, что на борту "норвежца" присутствуют англичане, оплатившие фрахт судна. За время стоянки "Харальда" наниматели-англичане неоднократно сходили на берег, исподволь вели среди портовых и городских расспросы о "Скуратове" (куда оный отправился?) и большом корабле-ледоколе.

Однако к экспедиции готовятся основательно, нанимая проводников из поморов и самоедов, закупая ездовых собак, продукты и остальное снаряжение".

Жандармский ротмистр регулярно подавал губернатору записки, считая нужным держать местное начальство в курсе, хоть и не находился у того в подчинении.

А при личной встрече посетовал:

— Вполне недурственный ложный след уже был пущен — про "Землю Санникова". Моими же стараниями разошлась ещё парочка противоречащих слухов, для ещё большей запутанности. Зло в том, что утечка идёт из самого Санкт-Петербурга. И с этим мы ничего поделать не можем.

* * *

На девятые сутки после отбытия вернулся "Скуратов". В этот раз его приход незамеченным не остался.

Помимо зевак были и официальные встречающие, но оказалось, что адмирал даже не собирался сходить на берег — перешёл на административный пароход "Мурман", который стоял на рейде, заведомо разводя пары.

Ступивший на пристань Престин сделал как можно более озабоченное лицо, отмахнулся от газетчиков и любопытных, поспешил к портовому начальству.

А от мичмана и в прошлый раз ничего не добились — оставалось только ждать, когда отпустят в увал матросов.

* * *

Уже помянутый выше заштатный корреспондент губернских новостей в нетерпении отирался у причала, выглядывая своего новообретённого знакомца с парохода "Лейтенант Скуратов" — трюмного Кондрата.

Купленный у матроса лист из иностранного журнала (уж больно нелепа там была русская орфография) был воспринят всеми кому ни показывал, лишь как чья-то замысловатая шутка. Хоть добротность печати и озадачивала.

Аркаша маялся и уже откровенно жалел потраченный целковый, как неожиданно удалось всучить бережно хранимую бумаженцию коллеге — норвежскому корреспонденту из газеты "Aftenposten". Аж за целый червонец! И теперь беспечно улыбался:

"Не получилось удивить редактора, так хоть провернул маленький удачный гешефт"!

Знал бы он, сколько английских фунтов содрал норвежец с подвернувшегося со своим чрезмерным интересом британца, покусал бы локотки от досады, тем более что англичашка-то пару раз попадался на глаза.

Не ведал Аркаша, что сей господин с Альбиона со своим подручным продолжал крутиться поблизости, устроив бесхитростную слежку за "перспективным объектом".

В свою очередь, за всем этим, осторожно держа профессиональную дистанцию, наблюдал жандармский ротмистр. И легко узнал в этих двух скользких типах тех самых подозрительных иностранцев, что прибыли на поезде из столицы.

Завидев Кондрата, искатель журналистских сенсаций замахал ему руками как старому знакомому. Кинулся выспрашивать на предмет "не узнал, не вида #769;л ли он чего интересного, не привёз ли ещё чего любопытного? А он, Аркадий, вполне готов выкупить, если что…, за копейку справедливую".

Матрос поначалу даже обрадовался:

— Ты мне, мил человек, не отдашь взад ту папиру заморскую? Деньгу верну….

— Да пошто она тебе уж…?

— То мой грех. Позарился на картинку лепую. Верни, а?