Эпос сербского народа

Успех Вука Караджича и большой интерес в Европе к сербскому народному творчеству способствовали тому, что в XIX—XX вв. и дилетанты и ученые занялись собиранием сербских народных песен. Некоторые из этих записей были изданы в солидных академических томах, многие — в легковесных провинциальных брошюрах. Образовались также большие фонды неизданных рукописей (особенно известна коллекция Югославянской Академии наук в Загребе). Значительное количество этих изданий и записей представляет — по авторитетному мнению В. М. Иованови-ча ⁵³ — фальсификаты. Собиратели переписывали песни из сборников Вука, из календаря и альманахов, друг у друга, сочиняли длиннейшие тексты, которые уснащали рифмами. Известно, например, что в сборник Симе Милутиновича («Щевашце») внесены песни, сочиненные черногорским духовным и светским правителем Петром I. В сборнике Новицы Шаулича (Белград, 1929) встречаются ранее известные песни. Можно с уверенностью сказать, что большинство этих песен никогда в народе не пелось и является произведениями литературными, плодами досуга учителей, священников, мелких торговцев, школяров. На этом фоне чрезвычайно любопытна фигура гусляра Илии Дивьяновича, главного поставщика песен для известных сборников Боголюба Петрановича во второй половине XIX в. Дивьянович изучал старые книги, но держал в руках и новые, особенно сборники народных песен. Он мог тотчас же переложить в десятисложные стихи любой прозаический текст. Гусляр-начетчик дал Петрановичу более 40 ООО стихов! Он любил обращаться к древним временам и пел оНеманьичах и Косове. В его песнях, конечно, можно отметить и некоторые старые традиционные мотивы, но они теряются в перепевах книжных текстов; Дивьянович также довольно ловко составлял мозаику из уже известных и опубликованных песен. Ватро-слав Ягич отнесся к нему и Петрановичу с большим недоверием. Т. Маретич, написавший на рубеже XIX и XX вв. лучшие исследования о южнославянском эпосе, объявил всю продукцию Дивьяновича литературной выдумкой, имевшей мало общего с народным творчеством ⁵⁴. Нам кажется, что для гусляров XIX—XX вв., в той или иной степени подверженных книжному влиянию, следует выработать специальный подход и отнестись к их песням без неуместных восторгов, но и без педантического ригоризма. В записях XIX и XX вв. после Вука нужно выделить два основных вида: песни, относящиеся к новым событиям (XIX—XX вв.), и песни, претендующие быть наследием седой древности.

Во второй половине XIX в. народная песня почти на всей территории, населенной сербами и хорватами (в Сербии и в Австро-Венгрии), становится обязательным элементом воспитания детей и юношества. В школах наизусть заучиваются десятки длинных текстов, и можно сказать, что к концу XIX столетия уже не встречается мало-мальски грамотного серба (не только в городах, но и в селах) или хорвата, который не знал бы наизусть нескольких песен из Косовского цикла, из цикла Королевича Марка. Конечно, к началу XX в. грамотность проникла далеко не во все углы южнославянских областей. Неграмотных было особенно много среди мусульман. Однако народная песня, попав из народных уст в книгу, стала оказывать сильнейшее влияние на устный репертуар гусЛяров.

Провинциальная сербская интеллигенция в XIX—XX вв., а также солдаты, унтер-офицеры, фельдшера во времена балканских и первой мировой войн сочиняли и печатали в провинциальных типографиях эпические песни, художественно весьма слабые, нередко перелагавшие военные реляции или газетный текст, длинные песни о Крымской войне, Русско-турецкой войне 1877 г. и, конечно, всех военных событиях, в которых Сербия и Черногория принимали участие в начале XX в. Эпос несомненно вырождался и умирал в новых культурных условиях на Балканах. Вспомним известные слова Маркса:

«Возможен ли Ахиллес в эпоху пороха и свинца? Или вообще «Илиада» наряду с печатным станком и типографской машиной? И разве не исчезают неизбежно сказания, песни и музы, а тем самым и необходимые предпосылки эпической поэзии с появлением печатного станка?»⁵⁵

Между первой и второй мировыми войнами появилось множество гусляров, оплачиваемых разными политическими партиями и правительством, которых даже посылали для поддержки «народного духа» и патриотизма то в области Югославии, где сербское население было не в большинстве, то к рабочим иммигрантам во Францию, Бельгию, США. Они сочиняли песни о лицах королевского дома, о событиях русско-японской, балканской и первой мировой войн, подмешивая к этому основному своему репертуару и старую «классическую» песню, которой слушатели меньше интересовались, чем новыми.