Эпос сербского народа

В 1913 г. в университетской библиотеке Эрлангена (Бавария) была обнаружена рукопись, украшенная инициалами в стиле южнонемецкого барокко, сербских народных песен десятисложного стиха. Составитель рукописи — судя по языку (смешение звучных и глухих согласных) — был немец, который за сто лет до Вука и Гердера заинтересовался южнославянским народным творчеством. Прекрасный каллиграф, он пользовался кириллической азбукой, придерживаясь довольно своеобразной орфографии. Издатель эрлангенской рукописи Г. Геземанн ⁶⁴ предполагает, что составитель служил чиновником в управлении австрийской военной границы и что рукопись возникла после австро-турецкой войны 1716—1718 гг. (около 1720 г.). Это самый старый из известных нам сборников песен краткого стиха. Язык в основе—штокавский-экавский диалект, но с примесью икавского и кайкавского. Столкновение диалектов указывает на район Сиска, Градишки, Вировитицы иКрижевца (Хорватия). Встречаются и некоторые болгарские языковые формы, что неудивительно, так как в австрийских, пограничных войсках в это время служило немало болгар. Косовские песни отсутствуют. Песен о Королевиче Марке мало. В№ 151 повествуется о том, как Марко наказал неверную жену. В другой (№ 181) он преследует вилу, убившую его лучшего коня. Примечательны в рукописи варианты песен о Хасанагинице (№ 6) и о «Смерти воеводы Приезды» («Тодор из Столача», № 70)⁶⁵. Интерес гусляров, чьи песни записал (или переписал) любознательный немецкий чиновник, был, по-видимому, сосредоточен на новых для того времени событиях австро-турецрой войны.

Мы полагаем; что самой значительной публикацией текстов после Вука было многотомное издание «Матицы Хорватской» в Загребе (1896 — 1942 гг., тт. I—X), где помещено довольно много мусульманских песен, преимущественно из северо-западной Боснии ⁶⁶. Лука Марьянович и Никола Андрич, издатели: этой коллекции, справедливо считаются знатоками народного творчества, особенно Марьянович, основательным образом отредактировавший записи народных песен. Он исправлял метрические, стилистические и логические промахи, переставляя и соединяя строки, сокращал стихи или же из одной строки делал несколько; ему случалось и присочинять новые строки⁶⁷. Впрочем, подобным образом поступал, как мы видели, и Вук Караджич. Следует заметить, что Марьяновичу и его сотрудникам удалось издать лишь часть собранного материала, что объясняется прежде всего длиннотами мусульманских песен. Некоторые песни мусульманских певцов доходят до 6—7, а в исключительных случаях даже до 10—12 тысяч стихов (т. е. размерами превосходят все песни, помещенные в нашем сборнике).

^ Вук первый оставил подробные сведения о гуслярах, представляющие большую ценность для историков литературы и фольклористов. Гусляры эпохи Вука Караджича были сплошь неграмотны, вне какого-либо влияния школы. В то же время на некоторых из них (особенно в Среме) оказала влияние церковная и монастырская среда. «С голоса», из устных пересказов и проповедей, они были знакомы со средневековой житийной легендарной литературой и летописями и даже с новейшими «историями», сочиненными в XVIII в. учеными людьми. Среди гусляров, с которыми работал Вук, было немало слепцов. Он знал гусляров из Сербии, Боснии и Герцеговины, которые занимались извозом или мелкой торговлей. Некоторые были слугами у Карагеоргия и у Милоша Обреновича. Вук, к сожалению, не мог встречаться с гуслярами в течение долгого времени. Ему порой приходилось довольствоваться песнями, записанными наспех, в которых оставались неясные места. Такие песни он обычно не печатал и разыскивал лучшие на ту же тему.

Вук происходил из семьи, в которой было немало гусляров, и, несомненно, сам также мог сочинять песни.