Эпос трикстеров – 1, или Подлинная история хартлендских богов

Его опыт ограничивался парой левых интрижек в молодости и двумя десятилетиями супружеской жизни с одной женой. Взглядов на мораль покойный шаман придерживался строгих. Хотя других не осуждал. Сам к женщинам не навязывался. Жене хранил верность. Но не потому, что ненавидел распутство или презирал других женщин. И даже не потому, что любил исключительно свою жену. Вряд ли это можно было назвать любовью. Его никто не спрашивал, хочет он жениться на этой девушке или нет. Её тоже. Родители сговорились, и свадьба была сыграна. Интерес, конечно, друг к другу был, но какая ж тут любовь? Одна привычка. Просто, когда был молодым, он не хотел обижать супругу изменой. Чего шаман действительно не мог перенести, так это женские слёзы. А потом женский вопрос стал интересовать Косолапого всё слабее и слабее. Пять лет назад умерла жена. Её забрала лихорадка. Колдовство не помогло. Да и чего греха таить? Колдун из него тогда был никудышный. Да и шаманом-то он официально стал лишь двумя годами позднее. Какой-то большой любви, конечно, не было. Но жена была очень значимой частью его жизни. И вдруг исчезла. И вокруг пустота. Он вчера не вернулся из боя… Точнее она. И Косолапый стал тогда ко всему совершенно безразличным. Будто бы потерял часть души.

А вот переродившись богом, Волос и душой помолодел. Жизнь шамана перестала быть его жизнью. Но опыта по женской части не хватало. С другой стороны Волос уже не мальчишка. Краснеть и подглядывать – глупо. Может быть, сразу посвататься? И тут Волосу пришла в голову самая дурацкая мысль за последние сорок лет. Ему захотелось, чтобы эта девица полюбила его не за тело, не за божественную сущность, а просто так. Полюбила его душу. Наверное, будь Волос до сих пор шаманом, такой бред ему даже во сне не явился бы. Но у богов – своя придурь. Их сущность требует поклонения. Вот сейчас Волосу и приспичило получить от этой красавицы свободную любовь. А для этого он решил представиться чудовищем. Точнее медведем. «Умыкну девицу к себе в хоромы, – размышлял бог. – Но пока не полюбит, трогать не буду. А как влюбится, облик поменяю. Сумеет меня медведем полюбить, значит, можно будет на неё положиться. А нет – предаст, когда тяжело будет…»

Пока он размышлял, Никийя, будто бы специально дала настоящее представление. Она переворачивалась с боку на бок, вертела ножками в воздухе, выгибалась, как кошка, сворачивалась в клубочек, мурлыкая при этом какой-то незатейливый мотивчик. Потом сбегала к озеру, нырнула и быстро вернулась назад, дрожа от холодной воды всем телом. Снова улеглась на песке греться под лучами солнца, готовившегося поменять весну на лето.

Волос ещё с полчаса полюбовался красавицей и отправился дальше по своим делам. «Вот к осени и умыкну,» – решил он напоследок.

* * *

Трудно было на это решиться. Волос пытался. Но каждый раз что-то мешало. То дела, то случайности, то просто боязнь одолевала. Думалось: «А стоит ли? Кому он там нужен?» Наконец, времени оказалось достаточно, дела сами собой рассосались, отговорки закончились, а кошки, скребущие в душе, стали мешать спать спокойно.

И Волос решился навестить свою семью.

* * *

Деревушка в два десятка домов-полуземлянок, соединённых между собою крытыми траншеями-переходами вытянулась одной линией вдоль реки. Дом, где прежде жил Косолапый, пристроился в самом конце этой линии, ближе к лесу. Время для визита Волос выбрал послеобеденное. Народ либо по лесу шляется, охотится, либо дрыхнет после обеда. Мешаться не будут.

К своему дому Волос подлетел невидимым. Сразу стало понятно, что в полуземлянке никто не живёт. Дверь покосилась, земляные ступеньки, ведущие вниз к двери, оплыли. И главное – особый запах заброшенного жилища. Его ни с чем не спутаешь.

Волос перешёл в плотное тело, выбрав образ юноши в красном жилете. С натугой отвалил дверной щит и вошёл внутрь.

Мёртвый очаг в центре комнаты, покрытые слоем пыли нары в углу. И никаких вещей.

Волос принюхался и ощутил слабый запах магии. Значит домовой ещё здесь.

– Олысь! Выходи. Ты где? Спишь что ли? – прошептал бог.

– Чё надо? – раздался в ответ недовольный старческий голос.

Прямо из стены на Волоса глянули загадочные карие глаза.

– Выходи, говорю, поболтать надо…

– А ты, что за прыщ, чтобы тут командовать? – возмутился домовой. – Ты кто такой?! Да ты… Постой-ка… Ну-ка, ну-ка…

Мохнатый шар выкатился из пятого снизу бревна, и странный взгляд чёрных глаз впился в пришельца.

– Елова шишка-а! – протянул удивлённый домовой. – Косолапый! Да никак это ты! А говорили, помер… Однако ж, эк тебя раскорёжило… В жизни такого не видел… Ну-ка, ну-ка я на тебя ещё раз погляжу… Жуть какая…

– Хэ! Как узнал-то? Я вроде бы и облик сменил…

– А что мне твой облик? Я же саму душу вижу. Это ж кто с тобой такое сотворил?

– И что за ужас ты там увидел? – удивился бог столь странному поведению домового.